Ну, во всяком случае, она его решение расценит именно так.
Официант прилетел мгновенно, материализовался возле столика из пустоты.
― Я жду даму, ― сказал Егор. ― Пока что принесите мне бокал сухого вина.
― Какого именно? ― почтительно осведомился официант.
― На ваш выбор, ― нетерпеливо ответил Егор.
Официант окинул клиента проницательным взглядом и произвел очередную нуль-транспортировку. То есть растворился в воздухе и собрал себя где-то в районе кухни.
Через минуту Егор маленькими глотками потягивал белое вино, которое удивительно благотворно действовало на взвинченные ожиданием нервы.
― Переживаешь? Брось! ― внушал вкрадчивый льстивый голосок. ― Подумаешь, беда! Беда это когда происходит что-то непоправимое. То, что от тебя не зависит. Понимаешь? Смертельная болезнь, или смерть…
Егор суеверно сплюнул через плечо.
― И не говори, ― поддержал голосок. ― С тобой, насколько мне известно, ничего подобного не произошло.
― Пока не произошло, ― поправил Егор вслух.
Женщина, сидевшая за соседним столиком, подняла голову и удивленно взглянула на него. Егор торопливо закашлялся, приложил к губам открахмаленную салфетку.
Взглянул на часы. Без двадцати пяти два. Черт, где она?
И в тот же момент, словно отвечая на его нетерпеливые мысли, Амина вошла в зал.
Она остановилась на пороге, обвела внимательным взглядом людей, сидевших за столиками. Увидела Егора и приветственно махнула рукой.
Егор вяло махнул в ответ и поднялся со стула.
Она шла к нему через весь зал: стройная, легкая, струящаяся над землей. Подошла к Егору, приподнялась на носочки и прикоснулась губами к его щеке. Повеяло запахом экзотических духов, чрезвычайно подходивших такой женщине, как Амина.
― Привет, ― сказала она, красиво опускаясь на край подставленного стула.
Егор обошел стол, уселся напротив и ответил:
― Еще раз здравствуй.
С одобрением осмотрел нежную смуглую кожу, тронутую розовыми французскими румянами с такой деликатностью, что они казались естественными. Кожа была настолько совершенной, что ее можно было смело разглядывать под лупой: все равно никто не смог бы обнаружить ни одного изъяна.
Кожа, как и высокие нежные скулы, как и узкие, улетающие к вискам глаза, как и прямые волосы, сверкающие бронзовым переливом, достались Амине от матери-узбечки. От нее же досталось и шармовое экзотическое имя, непривычное для уха московского жителя.
Еще от матери Амина унаследовала узкую гибкую фигуру девочки-танцовщицы, не меняющуюся с годами.
Впрочем, какие ее годы? Подумаешь, двадцать восемь лет!
Кое-что блистательная Амина унаследовала от более тяжеловесного и приземленного отца. Например, прекрасный вкус и умение одеваться строго в соответствии с обстоятельствами. Вот и сейчас на ней не ослепительное вечернее платье, которое должно лишить потенциального мужа способности к сопротивлению, а простой скромный сарафанчик с вышивкой в восточном стиле. Но простота выглядит умопомрачительно дорого, а орнаментальная вышивка смотрится на Амине органично, как вторая кожа. Прямые сверкающие волосы небрежно отброшены за плечи, на длинной, как у египетской царицы, шее тоненькая платиновая цепочка.