Генерал недоверчиво взглянул на Сальватора.
Сальватор говорил уверенно; глядя ему в лицо, невозможно было усомниться в его словах.
— Чем больше в вашем подчинении людей, тем более необходимо узнать вам новость.
— Какую?
— Венское дело провалилось.
— Я так и думал, — проговорил Сальватор. — Вот почему я приказал вчера своим людям ни во что не вмешиваться.
— И правильно сделали. Сегодня готовится мятеж.
— Знаю.
— А ваши люди?
— Вчерашнее приказание распространяется и на сегодня. А теперь, генерал, позвольте спросить: можно ли доверять источнику, из которого исходит эта новость?
— Я узнал ее от господина де Маранда, а тот — от герцога Орлеанского.
— Принцу, очевидно, известны подробности?
— Несомненно. Вчера прибыл курьер под видом торгового агента, отправленного банкирским домом Акроштейна и Эскелеса из Вены в Париж к Ротшильдам. На самом деле посланец должен был предупредить принца.
— Значит, на заговорщиков донесли?
— В точности неизвестно, подстроен этот провал полицией или это несчастный случай из тех, что способны изменить судьбу целой империи. Вы, конечно, знаете, что было решено там?
— Да. Один из руководителей заговора все нам рассказал. Герцог Рейхштадтский через посредство своей возлюбленной связался с бывшим сподвижником Наполеона, генералом Лебастаром де Премоном. Юный принц согласился бежать; это должно было произойти в тот день, когда будет недоставать одной буквы в греческом слове XAIPE, написанном бронзовыми буквами над дверью виллы, которая расположена между въездом в Майдлинг и Зеленой горой. Это все, что мне известно.
— Ну так слушайте! Двадцать четвертого марта буква «Е» исчезла. В семь часов вечера герцог набросил на плечи плащ и вышел. Когда он подошел к Майдлингским воротам, один из охранников (а охранники в Шёнбруннском дворце — из дворцовых жандармов) преградил герцогу путь.
«Это я, — проговорил принц. — Вы не узнаёте меня?»
«Так точно, узнаю, ваше высочество, — отдавая честь, отвечал охранник, — однако…»
«Через два часа здесь будете стоять вы же?»
«Нет, ваше высочество. Теперь половина восьмого, а ровно в девять меня сменят».
«Передайте тому, кто придет к вам на смену, что я вышел, на случай если вдруг он не знает меня в лицо. Пусть пропустит меня обратно. После горячих любовных ласк было бы невесело провести холодную ночь на дороге».
С этими словами принц сунул четыре золотые монеты жандарму в руку.
«Это вам и вашему товарищу, — прибавил он. — Будет несправедливо, если тому, кто меня выпустил, достанется все, а тому, кто впустил — ничего».
Солдат принял золото, и герцог вышел за ворота. У подножия Зеленой горы его ждал экипаж в сопровождении четверых всадников. Герцог сел в карету, и лошади помчались рысью. Четверо верховых поскакали следом.