Это и есть, пожалуй, главная тайна Кремля.
Почему так? Потому что одно доброе дело за свои кремлевские годы Владимир Путин все же сделал: он восстановил в России монархический ритуал.
Ритуал этот состоит из 3 основных элементов:
1) исключительность монарха — один царь на троне, как одно Солнце на небе, и прямых соперников, в режиме реального времени публично покушающихся на верховную власть, у монарха быть ни в коем случае не должно;
2) непогрешимость монарха; можно критиковать все что угодно — бюрократию (неизбывных «плохих бояр», которые все всегда и портят, скрывая от царя правду и мешая ему принимать правильные решения), последствия царских решений, отдельные национальные поражения и т. п.; но трогать грязными руками лично монарха не дано и не позволено никому;
3) независимость монарха от общества и закона; только тот в России может называться царем, кто уверенно стоит выше политической и правовой систем и готов принимать любые решения, отбросив ветхие путы формального законодательства; иными словами, нет таких институтов и уложений, которым был бы вправе (а не то что обязан) подчиняться русский царь.
И только тот правитель воспринимается в России как настоящий царь, кто твердо соблюдает монархический ритуал.
С народной точки зрения, такой и только такой властелин занимает трон действительно по праву (грубо говоря, соответствует занимаемой монаршей должности), а потому должен быть любим и прощаем, что бы он в своей практической политике ни сотворил.
А для ответственности всегда есть плохие бояре. Фактически рейтинг Путина отражает его легитимность, построенную на следовании ритуалу. Для верховного правителя России, как бы он ни назывался, «популярность» и «легитимность» — почти синонимы.
Проблемы с легитимностью/популярностью позднего (конец 1980-х) Михаила Горбачева были связаны именно с разрушением заветного ритуала. Когда говорят, что советскую власть погубила программа «Взгляд» — это преувеличение лишь отчасти. Доверие к Горбачеву резко и стремительно рухнуло, когда народ вдруг понял, что Первое Лицо можно невозбранно ругать по Первому каналу государственного телевидения (нарушение п. 2 ритуала). А значит, царь ненастоящий. Потом, с появлением эффектного претендента на престол Бориса Ельцина, Горбачев перестал быть эксклюзивен (нарушение п. 1 ритуала), и, наконец, игры в Союзный договор, подчинявший президента СССР воле республик свободных, добили кремлевского властителя (см. п. 3).
То же — и с Ельциным. Наполовину искреннее и отчасти конъюнктурное стремление к демократии сыграло с «первым всенародно избранным» злую шутку. Легитимным Борис Николаевич бывал редко — в основном, в конце августа 1991-го и начале октября 1993-го. В остальное же время близ ельцинского престола жадно толпились прямые соперники и нетерпеливые наследники, крупнейшие телеканалы регулярно «мочили» президента на чем свет стоит, а подконтрольная коммунистам Дума то и дело принимала законы, не дававшие правителю ни повернуться, ни развернуться. Какой уж тут царь, какая уж тут любовь народная?