— Алекс, — огорошенно прошептал Алексей, когда, подойдя ближе, разглядел лицо стрелка, — твою ж маму, — тихо проговорил он, — тебе-то я чем не угодил?
Успокоившись, надумал, что прежде чем поднимать шум, надо поставить в известность Дэйсона. Спешно покинувший дивизионный центр связи Алексей уже не видел, как из головы Алекса выплыла голубоватая субстанция и скрылась из вида.
Возвращаясь, то и дело натыкался на группки ликующих солдат и матросов. Несколько раз нарядные в честь праздника девушки порывались затянуть Алексея в круговорот праздника, но видя встревоженное лицо спешащего мимо офицера, так и не решились приблизиться.
Открывая дверь командного модуля, думал, с чего начать, а переступив порог, вновь схватился за оружие.
То, что Дэйсон мёртв, понял с первого взгляда. Ошибиться было невозможно. На спине, руках, затылке лежащего лицом в пол контрразведчика безобразно алели глубокие рубленые раны. Дэйсон сопротивлялся. Пол и перевёрнутая мебель были сплошь измазаны кровью.
Морщась от тягучего запаха, Алексей прицелился в затылок стоящему над Дэйсоном пехотинцу. Не выпуская из рук запачканный кровью солдатский тесак, пехотинец медленно повернулся.
— Пакшес, — процедил Алексей.
— Не сумел, — каким-то странным, не своим голосом заговорил Пакшес, — Алекс, Алекс… все-таки не сумел. Знаешь, Вольнов, сейчас, когда ты здесь живой и невредимый, я начинаю жалеть, что выбрал именно тебя.
Услышав незнакомый тон знакомого человека, обратил внимание и на всё остальное. В Пакшесе что-то изменилось. Внешне это никак не отразилось, но вот во взгляде появилось нечто совершенно новое. Казалось, что прежний, нагловато-бесшабашный ротный куда-то вышел, а из его глубоких глазниц на Алексея взирал холодный, бесконечно проницательный взгляд. В иной ситуации взгляд этот показался бы взглядом мудреца, но окровавленный тесак и труп на полу такому образу отнюдь не способствовали.
— Иногда приходится делать и грязную работу, — заметив метнувшийся взгляд Алексея, сказал Пакшес. — Ладно, — выдохнул он тоном принявшего решение человека. — Обещал себе, что если доживёшь до этой минуты, сохраню тебе жизнь, пусть так и будет.
Бросив тесак на пол, Пакшес пинком поставил на ноги сваленный стул и, взгромоздившись на жёсткое сиденье, прищурившись посмотрел на Алексея.
— Садись, Вольнов, в ногах правды нет. Так ведь говорят на твоей родине?
— Ты кто? — охрипшим вдруг голосом спросил Алексей.
— Я тот, кто может дать ответы на твои вопросы.
— Ты из тех, кто развязал эту войну? — присаживаясь на заляпанную кровью койку, задал он следующий вопрос.