– Где вороной конь? Почему под тобой снова Жбан?
– Я передумал, вот и приберег его.
– Не понимаю тебя, братец.
– Жбан оставался предан мне.
– И все равно не понимаю. Таких, как тот вороной, один на миллион!
На это я ответил:
– Всего несколько дней назад ты не разрешил продать Жбана. И мою сторону ты занял, только когда ему появилась подходящая замена и при том бесплатная.
– Нельзя все время помнить старые споры. В разных случаях и думать надо по-разному. Сама судьба привела к тебе вороного! А что бывает с теми, кто отвергает знаки судьбы?
– Судьба здесь вовсе ни при чем. Тот индеец умер от обжорства, вот и весь секрет. Просто от Жбана ты согласился избавиться, когда не пришлось тратить денег.
– Мало того, что я пьяница, так теперь еще и скупердяй?
– Ну, и кто из нас помнит старые споры?
– Пьяный скупердяй, вот какая жалкая доля мне уготована.
– Ты прешь против здравого смысла.
Чарли пошатнулся, будто подстреленный.
– Пьяный скупердяй без крохи разума! Как больно жалят твои слова! – Он тихонько рассмеялся и в следующий же миг стал серьезен. – Сколько мы заработали на продаже вороного?
– Мы? – переспросил я и хохотнул.
Мы пришпорили коней. Недуг отказывался покидать Чарли, и дважды братец блевал желчью прямо на скаку. Что может быть ужаснее, чем ехать верхом, страдая от перепоя? Надо признать, Чарли стойко принимал наказание, однако продержаться он мог от силы еще пару часов. Братец вроде бы даже хотел остановиться, когда вдали у подножия перевала мы заметили стоянку. Сделавшись очень серьезным, Чарли устремился в сторону поставленных кругом повозок, но в уме он уже считал мгновения, когда можно будет спешиться и дать отдых измученным кишкам.
Мы объехали кругом кольцо из трех повозок и не заметили никаких признаков жизни. Разве что в центре горел костер. Чарли выкрикнул приветствие – никто не ответил. Тогда братец спешился. Он собирался уже полезть через сцепку двух соседних повозок, но тут из-под навеса одной из них, подобно гадюке, показался ствол увесистой винтовки. Чарли, скосив глаза к носу, уставился на дуло.
– Понял, – произнес он.
Целясь ему в лоб, из укрытия вылез мальчишка лет пятнадцати, если не меньше: чумазый, у рта и под носом синяки, с губ не сходит усмешка. Винтовку чертенок держал уверенно, должно быть, привык с ней обращаться. В глазах застыли злоба и недоверие. Словом, нарвались мы на самого злого паренька во всем мире, и нужно срочно заговорить ему зубы, иначе он сделает дырку в голове моего братца.
– Мы не желаем тебе зла, – первым произнес я.
– Тут до вас уже приходили, то же самое сказали, – ответил парнишка. – Потом врезали мне и забрали картофельную запеканку.