Я кивнул.
– Мы ищем человека по имени Герман Варм. Он живет в Сан-Франциско.
– И зачем же вы его ищете?
– Варм совершил проступок, и нам поручено учинить над ним правосудие.
– Но вы не маршалы, так?
– Я бы даже сказал, наоборот.
Погрустнев, она задумчиво спросила:
– Так этот Варм совсем дурной человек?
– Не знаю, странный вопрос. Говорят, Варм – вор.
– И что же он украл?
– Что обычно крадут? Деньги, наверное.
Ну и сволочь же я, так соврать. Я поискал взглядом хоть что-нибудь, на что можно отвлечься. Нет ничего подходящего.
– Знаете, возможно, этот человек не украл ни цента.
Бухгалтерша опустила глаза, и я хохотнул.
– Ничуть не удивлюсь, если нас отправили за абсолютно невинным человеком.
– Значит, обычно вы гоняетесь за теми, кого сами считаете невиновными?
– В моей профессии обычного мало. Что-то мне расхотелось говорить о моей работе.
Бухгалтерша будто не слышала меня.
– Работа вам нравится? – спросила она.
– Работы разные бывают, и я много профессий повидал. Какие-то кажутся чистой забавой, другие – адом земным. – Я пожал плечами. – Любой труд становится уважаемым, если за него достойно платят. Как по мне, решать чью-то судьбу – большая ответственность.
– Вы же просто людей убиваете.
Я-то думал, она не поймет, в чем именно состоит мой промысел, но она догадалась. Не пришлось объяснять.
– Ну, если вам угодно, – ответил я.
– Вы не думали бросить это занятие? – спросила она.
– Честно, подумывал.
Бухгалтерша снова взяла меня под руку.
– А что после? После того как вы разберетесь с этим Вармом?
И я поведал ей:
– Мы с братом живем в домике, недалеко от Орегона. Место славное, однако дом – сущая развалина. Я бы переехал, да все не найду время подыскать себе новое пристанище. Чарли очень любит заводить знакомства с сомнительными типами, у которых напрочь отсутствуют чувство времени и уважение к чужому сну. – Бухгалтершу мой ответ обеспокоил, и я спросил: – А к чему, собственно, вы интересуетесь?
– Надеюсь снова вас увидеть.
В груди заныло, как в свежем синяке, и я подумал: вот я кретин!
– Ваши надежды сбудутся.
– Покинув наш городок, вы вряд ли уже сюда вернетесь.
– Вернусь, даю слово.
Женщина не поверила или поверила, но только отчасти. Глядя мне в лицо, она попросила снять сюртук, что я и сделал. Тогда она вытянула из складок платья ленту ярко-синего шелка и повязала мне ее через плечо, стянув концы в опрятный узел. Отступив на шаг, она, такая грустная и прекрасная, полюбовалась на меня влажными от слез глазами. Веки ее набрякли под слоем пудры и гнетом застарелой болезни. Я молчал – что тут сказать? – накрыл узелок ладонями.