Почему Радзинский не делает естественного вывода, что Коба был более осторожен, чем другие, четко соблюдал приемы конспирации, умело уходил от слежки?
Неужели не ясно, читатель? Это Радзинский нам тонко намекает, что Коба был осведомителем охранки.
А в целом от прочитанного остается впечатление, что Троцкий и Радзинский видели основную задачу революционеров в удовлетворении личного «честолюбия» — как можно быстрее стать арестантами! Суждение, достойное презрительного удивления.
* * *
Радзинский:
«Иремашвили: „Я несколько раз посещал Кобу в его маленькой убогой комнатке. Он носил черную русскую блузу с характерным для всех социал-демократов красным галстуком. Его нельзя было видеть иначе, как в этой грязной блузе и нечищеных ботинках. Все, напоминавшее буржуа, он ненавидел“…
„Грязная блуза, нечищеная обувь были общим признаком революционеров, особенно в провинции“, — с сарказмом пишет Троцкий.
Да, наивный юный Коба старается походить на настоящего революционера. Все как положено: носит грязную блузу…».
«Грязная блуза» — ключевое понятие в этом фрагменте. «Вот оно что! — подумает читатель с умственным развитием Радзинского, — это же полностью меняет дело! Что ж вы раньше-то молчали? Разве можно заниматься революционной деятельностью в „грязной блузе?“». На самом деле, архивник вместе с Троцким, как обычно, соврали. Точная цитата из воспоминаний Иремашвили выглядит так:
«Его доходы не давали ему (Джугашвили. — Л. Ж.) возможности хорошо одеваться, но правда и то, что у него не было стремления поддерживать свою одежду хотя бы в чистоте и порядке. Его никогда нельзя было видеть иначе, как в грязной блузе и нечищеных башмаках. Все, что напоминало буржуа, он ненавидел от глубины души».
Выросшим в состоятельных еврейских семьях и не познавшим нужды Троцкому и Радзинскому невдомек, что у Сосо Джугашвили не только не было лишней «блузы», но не было и крыши над головой в прямом смысле слова. Поэтому архивник и обкорнал цитату из воспоминаний Иремашвили. А значительно раньше его Троцкий, основываясь исключительно на одной этой цитате, делает приведенное Радзинским обобщение:
«Грязная блуза, нечищеная обувь и нечесаные волосы были тоже общим признаком молодых революционеров, особенно в провинции».
Откуда «бесу революции», прибывшему в Россию только в 1917 году, было знать, как одевались революционеры в предреволюционные годы? «Так вот же — свидетельство Иремашвили», — скажут Троцкий и Радзинский. Между тем, американский профессор Р. Такер, как и многие другие исследователи жизненного пути Сталина, сделал важное замечание: «Единственным свидетельством, пролившим какой-то свет на то, как Сосо (после увольнения из обсерватории. — Л. Ж.) затем сводил концы с концами, являются воспоминания Иремашвили». А после досконального изучения воспоминаний Иремашвили Такер заявил, что они не заслуживают доверия и полны противоречий и нестыковок, о чем мы уже упоминали. Добавим, что И. Иремашвили был меньшевиком, т. е. политическим противником Сталина. В 1921 году он был арестован большевиками и после обращения его сестры к Сталину был отпущен за границу. Впоследствии, находясь в Германии, руководил грузинским отделом радио «Свобода».