— Ч-ч-черт, мужик, ты убил Донни! — зачем-то проверещал он.
Я решил взять разговор в свои руки.
— У тебя есть всего пять секунд на то, чтобы рассказать мне все о Роберте Гундерсене. Говори давай, или я сделаю тебе так больно, что судьба бедного Донни покажется тебе поездкой в Диснейленд!
Он молчал так долго, что я уже начал прикидывать, какой палец сломать ему первым, но тут юнец вдруг выпалил:
— Я только продал ему дурь, чувак, с ней все было нормально, просто у него оказалась кишка тонка. Вонючий плакса! Я говорил ему, несколько недель назад, что это все фигня полная, потому что после Перетусовки мы…
Он замолчал и зажал рукой рот, из чего я заключил, что мальчик рассказал мне далеко не все. Я позволил ему рассмотреть вблизи мой Магнум 44 калибра.
— Как тебя зовут, парень?
— Б-Боз. Боз Гей. Пожалуйста, не убивайте меня! Я лишь исполнял то, что велела мне Госпожа!
Так я и знал, что в это дело замешана какая-то бабенка.
— Ты мне не нравишься, Боз, а твои делишки нравятся мне еще меньше. Что за дерьмо ты толкаешь в подворотнях?
— Т-таблетки. Они у меня в кармане. Клянусь, вам, они абсолютно безвредны!
Так я тебе и поверил, Боз. Я сунул руку ему в карман. Там оказался довольно липкий мешочек с кучей таблеток, на каждой из которых был выдавлен какой-то странный рисунок, похожий на банку. Таблетки были совершенно незнакомые, и я не решился их попробовать.
— Колись, — угрожающе рявкнул я.
— Это всего лишь средство немного расслабиться, — прохныкал поганец. — Типа, когда больше не можешь так остро чувствовать все…
Он заткнулся на полуслове, когда я размазал его по стенке. Я сразу понял, о чем он гундосит, и вышел из себя.
В Порт-Страшнерсе все на ушах стояли из-за этого нового наркотика, но я до сих пор не знал, что он добрался до Глухомань Виладж. Как говорится, век живи — век учись, и это особенно справедливо для плохих новостей. А, судя по количеству таблеток у меня в руке, новости были самые отвратительные. Потому что я сжимал в кулаке горсть чистого, фармацевтического «эмо» стоимостью в несколько тысяч зеленых.
Это средство не было похоже на другие таблетки, оно не помогало «сбросить напряжение» или «заглушить боль» — по крайней мере, боль принимающего. Вместо этого оно делало человека невосприимчивым к боли окружающих, заставляло его почувствовать себя пупом земли и центром вселенной, единственным, чьи чувства имеют значение. В то же время человек под «эмо» приобретал чудовищное, совершенно неадекватное чувство собственной значимости. Понятия не имею, зачем кому-то может понадобиться испытывать такой кошмар, но ведь я никогда не понимал и многих других вещей — скажем, интереса к героину, европейскому футболу или группе «АББА», так что допускаю, что мне просто не хватает любопытства.