Проблема была в том, что Нино верил в Господа. По-особенному, не так, как другие, но верил. И Господь верил в него. И те, кто служит Господу на этой земле, тоже верили в него…
Раньше Нино жил на земле, в принадлежавшем его семье скромном доме, но сейчас он послушал совета умных людей и перебрался на яхту. Эта яхта длиной в шестьдесят восемь футов стояла в порту Вибо Валтаноя и ходила по всему Средиземному морю под бело-синим флагом Аргентины. Это для того, чтобы в итальянском судовом реестре не возникало никаких вопросов относительно этой яхты и чтобы проклятые karabineri не посмели вломиться сюда. Нино так привык к этой яхте, что так на ней и жил.
Сейчас время было послеполуденное, и Нино Валтано предавался сиесте на своей яхте. Вчера у него здесь была девица, одна из калабриек, которая хочет попасть на миланский подиум, но сегодня с ним здесь не было никого, и он просто спал, спал на верхней палубе, спал по-американски, в семейных трусах и в широкополой шляпе. Несмотря на возраст – а Нино уже дожил до шестидесяти, что в неспокойной Калабрии было редкостью, – он все еще не утратил инстинкты хищного зверя. И потому, почувствовав присутствие на третьей, «хозяйской» палубе постороннего, он мгновенно проснулся, как просыпается хищный зверь, мгновенно, сразу готовый атаковать или бежать.
С неба беспощадно палило солнце, и небо над Калабрией не имело дна. Его яхта неподвижно стояла на якоре в порту, капля за каплей истекал день, а напротив него на обтянутом белой акульей кожей лежаке сидел неприметный человек средних лет, подвергший себя пытке во имя Господа нахождением на солнце в черной монашеской сутане. Непонятно, как он тут оказался и кто его сюда пустил, на третью палубу, пускать на которую посторонних строго воспрещалось, но он был тут.
– Падре, – прокашлявшись, сказал Нино, – не ожидал вас здесь увидеть…
Падре поднял с пола непонятно как тут оказавшиеся женские трусики от купальника, посмотрел на них, – а потом, размахнувшись, бросил в море.
– Ты погряз в грехе, Нино… – заметил он.
– Не согрешишь – не покаешься, верно, падре? – заметил Нино, принимая вертикальное положение на лежаке.
– Да, Нино… мало кто понимает каноны веры так, как мы, верно? Без греха нет и покаяния, а согрешивший и покаявшийся будет самым верным адептом Церкви, верно, Нино?
– Ваша правда, падре… интересно, почему вы не участвуете в выборах Папы, а?
– Вероятно потому, что есть более достойные, Нино, я же скромный слуга Господень, не более того. Пришла пора послужить Господу и тебе, Нино. Ведь сослуженная Господу служба есть много лучше, чем лицемерное покаяние…