– Меня это не привлекает.
– Жаль. Лошади – моя страсть. В этом я кое-что понимаю. Игрок! Да-да, играю в тотализатор. Это предосудительно, я знаю, за азартную игру в тотализатор исключают из партии, но я беспартийный, более того, я обыватель. Представьте себе! Обыватель тоже предосудительно, но у каждого своя судьба. Вы комсомолец, человек идейный, а я рядовой совслужащий, получаю небольшой оклад, крошечные проценты…
– Все люди живут на зарплату.
Валентин Валентинович покосился на Мишу. Мальчик поучает. Что ж, продолжим комедию.
– Понимаете, Миша, люблю хорошо пожить. У меня примитивные потребности. Хорошо жить – тоже примитивная потребность, не правда ли?
Миша пожал плечами. Его вызывают на разговор, а он не хочет разговора – этот человек ему чужд, что он будет ему доказывать?!
Не дождавшись ответа, Навроцкий продолжал:
– Да, люблю хорошо пожить. Вы спросите, как? Отвечаю: лошадки выручают. Я не просто игрок, я счастливый игрок.
Его смех громко прозвучал в тишине ночной улицы.
– Да, Миша, я счастливый игрок, вот кто я такой. Я знаю, я вам не нравлюсь, и вот смотрите: делаю все, чтобы понравиться еще меньше. Дурацкий характер! Вместо того чтобы завоевать ваши симпатии, я наоборот, углубляю ваши антипатии. Кстати, – неожиданно спросил он, – почему я вам не нравлюсь?
Его болтовня раздражала Мишу, он чувствовал скрытое издевательство и сухо ответил:
– Какая разница? Мне, например, безразлично, нравлюсь я вам или нет.
– Вы не считаетесь с мнением других людей?
– Считаться с мнениями других вовсе не означает всем нравиться.
– И все же я вам не нравлюсь, признайтесь! – настаивал Навроцкий.
– Да, не нравитесь.
– За что именно, интересно узнать?
– Вы получили вагон мануфактуры. Помните, я помогал толкать этот вагон?
– Конечно, помню.
– Зимин велел этот вагон задержать, но вагон отправили, а Зимину сказали, что не успели задержать.
– Кто сказал?
– Кладовщик Панфилов.
– А я при чем?
– Вы вместе с Панфиловым и Красавцевым обманули Зимина.
– Ах, Миша, Миша, – улыбнулся Навроцкий, – и по таким вещам вы судите о людях?! Хотите знать правду? Да, все сделали с моего ведома. Больше того – по моему настоянию. Судите сами. С великими трудами добыл я вагон мануфактуры, обил десятки порогов, вырвал сотни резолюций. Наконец товар мне выдан, я его оплатил, получил железнодорожный вагон, тоже, между прочим, не без труда, телеграфировал в Батуми, что отгружаю товар. И вдруг, в последнюю минуту, Зимин приказывает задержать вагон, по видимому, для того, чтобы передать его другому агенту, возможно, более настойчивому, более предприимчивому или более знакомому. А я должен начинать все сначала, опять ждать месяц или два. Какой же я после этого снабженец? Лопух, дурак и бездарь!