– Лети, kráka . Оставайся utlagi , – промолвил Вольф на давно забытом языке. По его изуродованному лицу блуждала опустошенная улыбка. «Оставайся партизаном», – перевел Люк. Вольф велел ему скрыть свое настоящее имя, бежать, вернуться в безопасное место. – Пришел мой час, – прошептал старик.
– Что он говорит? – потребовал фон Шлейгель.
– Да я даже не понимаю, на каком это языке. Часть слов немецкие, остальное какая-то бессмыслица.
– Что ж, от него осталось достаточно, чтобы попробовать еще раз.
Люк сидел возле старика на корточках. Теперь он медленно обернулся.
– Что вы имеете в виду?
– То, что вам пора. А нам надо поработать над герром Дресслером.
– Что вы намерены с ним сделать?
– Вам-то какая разница? Когда я приду к выводу, что язык у него никакими доводами не развязать, то положу конец страданиям этого жидовского прихвостня.
– Если он ничего вам не сказал после чудовищных избиений, его уже нет смысла пытать.
– Вы так думаете? – Фон Шлейгель вздохнул. – Что ж, век живи, век учись. Он явно вас не узнайт.
– А вы надеялись, узнает?
Гестаповец рассмеялся.
– Ну да. Признаюсь, рассчитывал.
– Оставьте его. Дайте ему умереть в мире. Он же, черт побери, немец!
– В уютной теплой постельке? – фон Шлейгель и его подручные захохотали. Затем лицо гестаповца посерьезнело. – Нет, Равенсбург, так не пойдет. Но как насчет этого? – Он вытащил пистолет из кобуры и протянул Люку. – Если хотите положить конец страданиям Дресслера, действуйте. Пистолетом пользоваться умеете? Если вашей немецкой совести будет легче, пристрелите старика.
В самом ужасном кошмаре Люк не мог бы представить ничего более жуткого и гнусного.
– Нет!
Фон Шлейгель поцокал языком.
– И вы еще притворяетесь немецким патриотом, готовым сражаться за родину?
– Я и в самом деле патриот и сражаюсь за родину!
Фон Шлейгель не знал, сколько правды в этих словах.
– Тогда пристрелите изменника. Он работает против нас и всех наших основ.
– Фюрер хочет избавиться от евреев. Дресслер помогает вам с этой задачей.
Гестаповец улыбнулся.
– Мы хотим, чтобы они сдохли, а не попрятались в Испании или Дании, точно помойные крысы, готовые в любой момент снова вылезти на поверхность.
– Я не стану убивать гражданское лицо, – отрывисто проговорил Люк.
– Как вам будет угодно. – Фон Шлейгель покосился на одного из подручных. – Проводите герра Равенсбурга. – Снова повернувшись к Люку, он выжидательно посмотрел на него. – Ваша подружка в машине, должно быть, замерзла.
– Это варварство! – выпалил Люк.
Фон Шлейгель равнодушно пожал плечами и снова протянул молодому человеку пистолет.