Килиан стянул перчатки и пальто. После бодрящего морозного воздуха помещение показалось ему душным.
– Я тоже. Холодно, но вечер нынче великолепен. Для хорошей прогулки лучше и не придумаешь.
Он оглядел людное кафе, знаменитое посетителями из числа ученых и художников.
– Вы пришли пешком? Весьма впечатлен! Я-то думал, вы, военные, предпочитаете машины с шоферами.
Килиан вздохнул.
– Признаюсь, кабинетная работа меня убивает.
Эйхель улыбнулся.
– Что будете? – к ним уже подошел официант.
– Коньяк. И принесите чего-нибудь поесть. Хоть легкую закуску, а то коньяк мне сразу ударит в голову.
– Разумеется, полковник, – поклонился официант, разглядев мундир Килиана. – А для вас, сэр?
– То же самое.
Килиан смотрел, как официант исчезает в толпе.
– На этом водопое зверь явно не переводится.
– Бывали здесь раньше?
Полковник покачал головой.
– Нет, но собирался. Мне называли это место среди тех, которые непременно надо посетить.
Вальтер пожал плечами, обводя взором роскошное заведение. Кафе, расположенное в стильном Шестнадцатом округе, недаром называли лучшим в Париже.
– Сдается мне, для вас это скорее причина держаться отсюда подальше.
Килиан бросил на него хмурый взгляд. Похоже, старый банкир уже успел составить о полковнике свое мнение.
– Непременно загляните сюда как-нибудь утром, – продолжал Эйхель. – Утром здесь очень тихо, разве что несколько писателей ведут какой-нибудь философский спор или лечат похмелье. Даже зимнее солнце тут улыбается спозаранку. – Он махнул рукой на ближайшую церковь. – А Сен-Жермен-де-Пре в утреннем свете особенно хорошо. Знаете, оно построено еще в шестнадцатом веке.
– «Два маго» – что значит это название? – поинтересовался Килиан, когда официант вернулся к столу с тяжелыми коньячными бокалами.
– Видите те две статуи на центральной колонне? – показал Вальтер, поворачиваясь. – Это традиционные изображения китайских купцов. «Два маго» – из одноименной пьесы прошлого века, тогда тут располагалась лавка торговца тканями. Теперь же – приют ученых, философов, художников и особенно писателей, место, где даже мы, немцы, можем ощутить себя интеллектуалами… сделать вид, что мы вовсе не идиоты, развязавшие войну со всем миром.
Килиан расхохотался и поднял бокал.
– За что будем пить?
– Давайте за выживание художников в эти темные времена, – предложил Вальтер. – Видели когда-нибудь работы испанца, Пикассо? Весьма любопытные – завораживающие, провоцирующие. Он все время здесь торчит, вон за тем столиком.
Килиан поднял бокал.
– За искусство и все прекрасное вообще!
Принесли еду. Собеседники поддерживали светский разговор о ходе войны, о том, как вести дела в смутное время и, наконец, о катастрофическом решении Гитлера вторгнуться в Россию, где ежедневно гибли десятки тысяч немецких солдат.