Отягощенный столь богатыми сведениями, я, уже откровенно злясь на господина Дройта, собрал под покровом ночи необходимые мне для работы в сложных условиях вещи, загрузился пивом и долларами, уложил дремлющую Лиззи вместе с ее рюкзаком на заднее сиденье «сааба», после чего, выключив фары, выехал из города узкими переулками тупмстаунских задворок.
На двенадцатом километре автобана Тумпстаун – Сарти уже стоял в ожидании личный бронированный автобус г. шерифа. Эта машина обладает массой явных и скрытых достоинств: потрясающей скоростью и маневренностью при значительном весе и вместительности, а уж чего там только не напихано внутри!
В автобусе сидел Маэда и мрачно пил кофе. Рядом с ним сидя спал Сыма Гэн-цзянь – достойный сын своего отца, носитель прозвища «господин Кэ-и», что значит «можно», «ничего» и даже отчасти «ладно». («Кэ-и», – так он еще год назад любил отвечать на всякие вопросы. «Что вы скажете насчет биллиарда и девочек?» – «Кэ-и»; «С вас сто долларов за разбитый сервиз». – «Кэ-и». – И так далее.) Маэда, по обыкновению, был обнажен до пояса, если не считать кирасы тонкой работы с золотой отделкой, точно повторяющей все изгибы груди достойного Тодзио. Он кивнул мне, я внес Лиззи и уложил ее на полку, каковых в автобусе было предусмотрено четыре, на манер вагонного купе. После чего запер «сааб» (завтра г. Дройт обещал перегнать машину в гараж) и залез в кабину автобуса. Маэда уже сидел за рулем.
– Трогайте, сэр, – я открыл пиво. Маэда включил мотор и автобус плавно тронулся. Раздался грохот: от легкого толчка свалился с ящика со взрывчаткой господин Кэ-и и уронил свой любимый меч. Он вскочил, протирая глаза, увидел меня и заулыбался.
– Спи! – разрешил я и стал пить пиво.
Солнышко неторопливо выбралось из-за горизонта и полезло вверх, в чистое, прозрачно-голубое небо, дабы занять там позицию для прогревания лежащего внизу и достаточного во всем мира. Слабый полуветерок задевал степную выгоревшую травку, ерошил ее слегка, то утихая ненадолго, то возобновляя свое движение. Прохлады ветерок не нес. Солнце поспешало вверх, и от этого становилось ощутимо жарко. Впрочем, когда у нас было холодно?..
Вместе с капитаном Дакстером я сидел за алюминиевым столом под тентом у его домика и пил утренний кофе.
За ночь непрерывной езды по автобану наш броневик достиг последней заставы на границе с Сарти: рано утром мы спешились в расположении подразделения капитана Дакстера. Маэда оторвался от руля, вышел и сломал пару трофейных сартиевских кирпичей, чтобы разогнать кровь в затекших кистях, после чего все пошли к пограничникам хоть немного вздремнуть в нормальных условиях: через пару часов был назначен прорыв на территорию сопредельного государства.