Полина невольно рассмеялась.
— Вы — и монах! — И тут она поняла, откуда у Энтони такой опыт утихомиривать женские капризы. — Ну что ж, Мулинз вполне уединенная деревушка.
— Но далеко не монастырь, — криво усмехнулся тот.
— Да, тут водится немало молодых девиц, — подтвердила она и покраснела, со стыдом вспомнив собственные вспышки.
Энтони подошел к ней и внимательно посмотрел в лицо девушки.
— Но есть одна, ради которой можно терпеть всех остальных, — прошептал он.
Разумеется, он имеет в виду Виолу, которая разыскала его даже в этой глуши и узнала о его «пасторальном развлечении». Полина вовсе не намерена доставлять ему это развлечение. Она отстранилась от Энтони.
— Думаю, нам уже пора возвращаться, — холодно сказала она.
Они молча вышли из сада.
По дороге домой Энтони вдруг сказал:
— Этот случай с Джо напомнил мне кое о чем. Я все думаю последнее время: нельзя ли помочь Линетт?
— Линетт? — переспросила Полина. — Но она хромает не из-за несчастного случая, это последствия полиомиелита.
— По-моему, сейчас это лечат. Хочу показать ее лондонскому специалисту. Я знаю одного хорошего человека, который как раз разрабатывает новую методику лечения этой болезни, и у него прекрасные результаты.
— Да, для Линетт это было бы чудесно, — задумчиво проговорила Полина. Она знала, что замкнутость и болезненная застенчивость младшей сестры вызваны ее чрезмерными переживаниями из-за легкой хромоты, которую бедняжка сильно преувеличивает. — Тогда она могла бы вести нормальную, полноценную жизнь, как и все дети ее возраста.
— Вот именно, я тоже об этом подумал.
— Но это очень дорого, мы не потянем таких расходов.
— А вам и не нужно об этом беспокоиться.
Полина с надеждой посмотрела на него:
— Вы думаете, он будет лечить ее бесплатно, по линии Общественного здравоохранения? — Энтони ничего не ответил, и девушка грустно продолжила: — Вряд ли. Тогда, боюсь, ничего не получится, потому что я не позволю вам платить за нее, если вы об этом подумали. — Он наклонил темную кудрявую голову. — Вы и так были к нам слишком добры, мистер Марш. — Она помолчала, подумав, что впервые признала вслух его щедрость. — Но мы больше не имеем права принимать вашу помощь, — заключила Полина, гордо вздергивая подбородок. — Ведь мы с вами не связаны никакими родственными узами.
— Я всех вас считаю своей семьей.
Она, не веря своим ушам, уставилась на Энтони. Его красивый профиль был бесстрастен, Энтони сосредоточенно вел машину; что это еще за безумная идея? Никто, если он в здравом уме, не пожелает связываться с безумными Геральдами.