16 декабря генерал Стессель собрал военный совет, чтобы обсудить возможности дальнейшей обороны крепости. Но прежде чем рассказать о совещании, рассмотрим несколько военно-теоретических и юридических аспектов.
Военная теория говорит о том, что полностью изолированная крепость, осаждаемая врагом, обладающим достаточным техническим уровнем, рано или поздно обречена быть взятой или капитулировать. Со времен маршала Вобана осадные технологии гарантировали взятие любых укреплений, и борьба между обороняющимся и осаждающим шла не за неизбежный итог, а за время, Выиграв время, осажденный мог рассчитывать на такое изменение военной обстановки в целом, которое бы заставило противника снять осаду.
Это теория. Если ее применить к Порт-Артуру, то очевидно, что спасти крепость могло только наступление русской Маньчжурской армии, которое одно могло заставить японское командования снять осаду. Но такого наступления в планах Куропаткина даже не значилось. Теоретически крепость могла устоять до конца боевых действий, но в декабре 1904 года о возможном заключении мира не думали ни русские, ни японцы.
С юридической точки зрения капитуляция осажденной крепости всегда была делом подсудным. В XVIII веке действовал негласный принцип: «Русская крепость может быть взята штурмом, но капитулировать не может никогда». Однако в XIX веке в «Положении о крепостях» появилась оговорка — преступлением считалась капитуляция крепости до исчерпания всех возможных пределов обороны.
Но как определить это самое «исчерпание пределов»? Как мы помним, даже генералу Бодиско пришлось выслушивать обвинения в преждевременной капитуляции Бомарзунда.
Ситуация в Порт-Артуре была много сложнее. Из докладов генералов на военном совете вырисовывалась следующая картина — гарнизон крепости серьезно ослаблен голодом и болезнями. Число раненых, больных и ослабевших превысило число тех, кто мог сражаться. Заканчивались медикаменты, а госпитали подвергались обстрелам противника. В строю оставалось, по формальным подсчетам, около 14 тысяч человек, но реально готовыми к бою было не более 10 тысяч, а им предстояло оборонять 18-верстный оборонительный периметр, сократить который не было возможности.
Крепостные орудия за время осады израсходовали свой ресурс. Каналы стволов были изношены, что затрудняло точную стрельбу. Боезапас также был на исходе. Наиболее необходимых фугасных снарядов осталось менее 10 на крупнокалиберное орудие, унитарных выстрелов для скорострельных пушек — около 60 на ствол, т. е. на несколько часов стрельбы.