Пытаясь выполнить эту задачу, армия Багратиона предприняла попытку занять Минск, но «железный маршал» Даву опередил русских буквально на сутки. Путь на соединение с 1-й Западной армией был отрезан. И тут князь Багратион совершает маневр, сбивший столку и французов, и русское командование. Вместо атаки Минска он разворачивает армию в противоположную сторону и движется к Бобруйску. Французы уверены, что армия обречена — их войска вышли к Березине раньше, в районе Свислочи, и должны были помешать переправе. Однако, к своему удивлению, командовавший кавалерией корпуса Даву генерал Пажоль узнал, что там, где еще два года назад был открытый город, ныне располагает готовая к бою крепость. Удивительно, но, зная от своих польских агентов о работах в районе Бобруйска, французская разведка не придавала им особого значения. Ее внимание было сконцентрировано на Дрисском укрепленном лагере, а работы в Бобруйске были сочтены малозначимыми.
Теперь же выяснилось, что в тщательно расставленной французами ловушке есть дыра, и даже не дыра, а бронированная дверь, открытая для армии Багратиона и наглухо запертая для его преследователей.
Автор первой официальной истории войны 1812 года генерал Михайловский-Данилевский писал на страницах своего труда:
«Удачный выбор места, где выстроен Бобруйск, оказал в Отечественную войну величайшую, неоцененную услугу. Ни одна крепость в России никогда не была столь полезной, как Бобруйск в 1812 году. Не будь там крепости, Князю Багратиону невозможно б было прежде исхода августа соединиться с 1-й армией, а тогда она была уже в окрестностях Москвы. Переправа через Березину сделалась бы совершенно недоступной, ибо когда Князь Багратион находился еще в Слуцке, Пажоль уже был в Свислоче и мог по устроенному им в Острове мосту перейти на левую сторону реки, уничтожить гати и плотины на болотных берегах Березины и затруднить нашим войскам наведение мостов. Князю Багратиону, не имевшему с собой понтонов, довелось бы идти на Речищу и Лоев, там переправляться через Днепр и большим обходом искать соединения с 1-й армией или вовсе от него отказаться. Пинскими болотами примкнуть к Тормасову и 1-й армии предоставить одной бороться с Наполеоном».
Но сила Бобруйской крепости заключалась не только в мощности его укреплений, но и в деятельности его гарнизона. В самом начале кампании русское командование о Бобруйске попросту... забыло! Не получая никаких распоряжений, генерал-майор Игнатьев самостоятельно объявил себя бобруйским военным губернатором и заставил окрестные государственные и военные власти выполнять свои распоряжения. Игнатьев предписал исправникам игуменскому, борисовскому и бобруйскому спустить тотчас до Бобруйска все суда, шедшие но Березине к Борисову, порожние и с грузом (тем самым французы были лишены возможности использовать их для наведения мостов и транспортировки грузов). Из отставших всадников и проходивших через Бобруйск конвоев был сформирован конный отряд в 140 казаков, что позволило крепости вести разведку. Солдаты и пионерной роты спешно прошли обучение артиллерийскому делу и при необходимости могли встать к крепостным орудиями. В крепостные магазины было сведено большое количество продовольствия. 30 июня генерал Игнатьев доносил начальнику инженерного департамента военного ведомства генералу Карлу Опперману «Теперь с помощью Божией я могу принять неприятеля».