Пять похищенных монахов. Приключения Васи Куролесова (Коваль) - страница 19

Вынув из кармана целлофановый пакетик, капитан аккуратно сложил туда окурки. С удивлением смотрел Вася на такие действия.

Капитан тем временем открыл тумбочку, стоящую у кровати. В тумбочке тоже не нашлось ничего особенного. Болдырев вынул мыло, повертел его в руках — «Детское», потом достал бритву. Бритва как бритва — безопасная. За бритвой показался из тумбочки маленький пузырёк тёмно-коричневого стекла.

Болдырев принялся рассматривать этот пузырёк, крутя его в пальцах.

— Как думаешь, — спросил он, — что это?

— Йод, — сказал Вася. — Каким раны мажут.

— Откуда он?

— Из тумбочки.

— Прочти этикетку.

На этикетке было написано: «Тарасовская аптека. Настойка йода».

— Ну и что? — спросил Вася.

— Ничего, — ответил Болдырев. — Йод из Тарасовки.

— Ну и что?

— «Что» да «что»! — рассердился Болдырев, засовывая пузырёк в карман. — Запомни, и всё! Может пригодиться.

— Да зачем нам йод? Пуля-то мимо пролетела.

Болдырев открыл рот и, видимо, хотел сказать что-то сердитое, но вдруг закрыл рот и приложил к губам палец: — Т-ш-ш-ш… На крыльце послышались шаги.

Ступеньки перестали скрипеть — человек на крыльце остановился.

— Ox, — сказал он, отдуваясь.

Потом донеслось звяканье ключей и бормотанье:

— Хлеба взял, соли взял, бутылку взял. Надо бы ло бы воблы взять, да где ж её возьмёшь?

Он замолчал и всё звенел ключами, никак, видно, не находя подходящего.

— Что это? — послышалось вдруг на крыльце, и в дырке от пули что-то зашебаршилось.

В неё всунулся заскорузлый палец, и Васе захотелось схватить его, но палец, покрутившись, ушёл обратно.

— Воры! — закричал человек на крыльце. — Дырку просверлили!

Дверь распахнулась, и в комнату влетел человек. Он выскочил на середину комнаты, размахивая сумкой-авоськой и тяжело сопя, и тут же у Васи над ухом грянуло:

— Р-Р-РУКИ ВВЕР-Р-РХ!

Вася даже не понял, что это крикнул Болдырев, таким страшным показался капитанский голос. Он рявкнул с силою пароходной сирены. От этого ужасного и неожиданного звука человек выронил авоську, ахнула об пол бутылка, а руки вошедшего вздёрнулись вверх так резко, будто он хотел подтянуться на турнике.

Болдырев тут же подошёл к нему сзади и, похлопав его по карманам, вытащил оттуда ключи и пачку папирос «Беломор».

Не опуская рук, вошедший обернулся. И лицо-то его оказалось знакомым — рябое, изъеденное оспой. «Стекло! — вспомнил Вася. — Двойное бэмское!»

— Рашпиль! — сказал Болдырев. — Старый знакомый! Можешь опустить руки.

Стекольщик, по прозвищу Рашпиль, опустил руки. Глаза его были глубоко упрятаны под бровями и глядели оттуда, как мыши из подвала.