Пять похищенных монахов. Приключения Васи Куролесова (Коваль) - страница 62

Мы нырнули за ним в приоткрытую дверь, и сразу обрушились на нас звуки заколачиваемых гвоздей. Точно такой же барьер, как и в «Яблочке», перегораживал комнату, но мишени за ним висели другие — белые, будто облитые молоком. В центре каждой из них чернел кружок размером с трехкопеечную монету. Попасть в кружок было трудно. Дырки от пуль большею частью чернели в «молоке».

Незрелый суетился у барьера, запихивал в ствол патроны и торопливо стрелял.

— Давай! Давай! — подзадоривал патронщик. — Крой! Кроши!

— Вы что это ходите за мной! — закричал вдруг стрелок, оборачиваясь к нам. — Сглазить хотите?! Не выйдет!

Он снова выстрелил и промазал. Это его потрясло. Подпрыгнув на месте, он сдернул с головы шляпу, бросил на пол и, как конь, растоптал ее.

Мы с Кренделем выскочили на улицу и, подгоняемые криками и выстрелами, побежали через площадь к третьему железному домику. Над дверью его красовалась самая большая вывеска, на которой был нарисован усатый человек в шляпе с павлиньим пером. Из усов его выливалась кривая надпись:

Отчего-то робея, мы заглянули в дверь и застыли на пороге. Перед нами в кресле сидел Кожаный и горстями высыпал на прилавок духовые патроны.

— Ага! — сказал он, увидев нас. — Старые знакомые! Прошу. Любая винтовка. На выбор.

— У нас денег нет, — растерялся Крендель.

— Денег нет — это плохо. Без денег какая же стрельба, — нахмурился Кожаный.

В тире не было ни души. Вот сейчас бы и надо было ясно и толково поговорить о монахах. Крендель вздохнул, приоткрыл рот, но тут Кожаный сказал:

— Чего вздыхаешь? Пострелять хочется?

— Еще бы, — вздохнул и я.

— Ладно уж. По старой памяти вот вам два патрона — палите.

Замшевым перчаточным пальцем он выкатил из россыпи два патрона, и Крендель сразу схватил винтовку.

Поблескивая сизым металлом, винтовки лежали на прилавке. Приподняв одну с прикладом густого кофейного цвета, я почувствовал, какая она тяжелая. От нее пахло маслом и сталью.

Левой рукой я надавил на ствол. Он туго крякнул и переломился, открывши влажный от масла канал. Я вставил туда пульку, похожую на свинцовый наперсточек, прижал к щеке блестящий приклад.

— В слона! — шепнул Крендель и выстрелил.

Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.

— Промазал, — недовольно сказал Кожаный.

Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть, как я целюсь.

Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка, гусь, и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.

— Ну давай, давай, стреляй скорее, — не выдержал Крендель.