Как полагалось в те времена, жених и невеста, моя сестра Аннагюль и ее нареченный Чарыкурбан, до самой свадьбы не смели видеться. Зачастую бывало, что жених и невеста даже вовсе не были знакомы, — это считалось вовсе необязательным. При вступлении в брак юноши и девушки нередко чуть ли не решающая роль принадлежала сватам, в особенности свахам. К примеру, из семьи парня засылают сватов туда, где имеется девушка на выданье. А дальше — смотря как примут сватов, хорошо ли угостят. Если сваты останутся всем довольны, они так расхвалят девушку, будь она хоть самая ни на есть замухрышка либо калека, что родители жениха из кожи лезут, только бы поскорее справить свадебный той. А уж если сватам не по сердцу прием у родителей невесты, они в отместку не пощадят ее и ославят без зазрения совести, будь она хоть раскрасавица; так и свадьбу расстроят.
Наши-то жених и невеста были, правда, знакомы до свадьбы. Но в ее подготовке участие, как положено, не принимали.
Прошло несколько дней, в дом жениха снова пригласили нас, — родственников невесты. Тут все могут идти, кроме отца девушки. Снова угощение, разговоры, еще часть калыма нам выплатили, на сей раз деньгами. А когда мы уезжали, на уши лошадям хозяева нацепили цветные платки.
В тот же день в дом жениха от нас было отправлено ответное угощение, а платки, которые вешали лошадям на уши, возвращены. Женщины в доме жениха собрались на трапезу, им тут эти платки раздарили. Такой обмен визитами, подарками обычно продолжается не один и не два дня. Если калым полностью выплачивается до тоя, то после выплаты всей суммы сообща намечают день, когда вручается «токуз» — ткани для одежды невесте, для постели, а также платки, обувь. Опять собрались женщины и начали кроить, шить — невесту обшивать. До свадьбы оставалось еще много недель, и в семье нашей свершились важные события.
Как-то раз в эти самые дни мы — группа подростков, в том числе я, Реджеп, Бекджик, — чуть не заблудились в песках. Этот случай мне особенно запомнился потому, что с ним связано и другое событие, оставившее след на всю жизнь.
В нашем хозяйстве прибавилось скотины: были у нас корова и осел, а теперь еще в счет калыма дали нам корову и двух баранов. Наш меллек, хоть и небольшой, был плодородный, и отец работал у Эсен-бая. Зерна хватало на пропитание, можно было и продать немного. Отец так и сделал. Часть калыма нам тоже выплатили деньгами. Собрали все, что можно было, и купили верблюда, а потом еще быка. На верблюде водили саксаул из песков, часть его тоже продавали. А в пору пахоты наших верблюда и быка отдавали внаймы. Так отцу удалось еще и баранов прикупить. Вот все это разросшееся стадо мне и приходилось пасти. Мы, мальчишки, собирались ватагой, и скотину сгоняли в одно стадо: тик выходило и легче, и веселей.