Будто в тумане я запомнил: какие-то незнакомые женщины переговаривались вполголоса:
— Аю, Нурсолтан, это чей же мальчишка, худенький да глазастый, так убивается?
— Вах, Сапаргюль, да как же ты не узнала? Ведь это Нобат, сын покойного Гельды.
— Верно, подруженька, признала… Только я не думала, что у Гельды сын уже такой большой, — тувелеме, не сглазить бы!
— Большой-то большой, да ведь сколько еще хлеба выпекут, пока он сможет заменить отца. А теперь все ложится на его плечи.
Эти слова, страшные своей правдивостью, заставили меня задуматься. Кто-то тихонько тронул за плечо: «Пошли». Четверо мужчин вынесли табут с телом отца.
После того, как все было кончено, дядя Аман — отныне старший в нашем роду, покровитель осиротевшего семейства, — с важностью проговорил, обращаясь ко всем собравшимся:
— Спасибо, люди добрые, за честь, за помощь в трудный час!
Потом, как полагается, справляли поминки. Чтобы оплатить расходы, дядя Аман продал нашего быка.
Все эти события заставили на время отложить свадьбу моей сестры Аннагюль и Чарыкурбана. Однако подошел черед и для свадьбы. Она мне хорошо запомнилась — была хоть и не слишком богатой, зато красочной, многолюдной. Все как требует обычай. Сначала с нашей стороны в дом жениха прибыли доверенные люди, чтобы совместно определить день тоя, а также известить, что у невесты в доме все готово для достойных проводов. Договорились — и теперь обе стороны начали готовиться вовсю. Стали печь чельпеки — особого вида праздничные лепешки. У жениха на дворе была разбита юрта — просторная, из белого войлока. В нее насыпали грудой всевозможные сласти: орехи, леденцы, пряники и малые ребятишки могли ими лакомится, сколько душе угодно.
А на купол повесили разноцветные платки. Это для развлечения подростков и юношей: кто с одного прыжка сумеет платок сорвать, тому он и достанется. Дней пять шла потеха, и я с моими товарищами напрыгался вволю. Потом юрту перевезли во двор к невесте, чтобы после тоя вернуть обратно жениху.
За три дня до всеобщего пиршества семья жениха прислала нашей семье рис, мясо и все потребное для угощения. Еще за день сошлись соседи, принялись все вместе готовить всевозможную снедь. К вечеру явился заранее приглашенный искусный бахши. Возле невесты сгрудились девушки-подружки: одна на гопузе наигрывает, другая в бубен ударяет. Пальваны-борцы-силачи — устроили состязание — гореш, исстари любимое всеми туркменами зрелище. До поздней ночи шло в тот день веселье, и подруги остались с невестой ночевать А чуть утро забрезжило — снова закипела работа; главное теперь было — угощение наготовить для многочисленных гостей.