Разгорающийся день раздувал пламя жары. Они спустились по лестнице. Разделившись по несколько человек, взяли рикшей. Маленькие открытые голубые машинки понеслись по дороге. Ветер трепал волосы. Две минуты — и они в другом конце города. Оранжевые манго, оранжевые сари в оранжево-сладком воздухе. Навесной мост. Анна замирает. Глубоко вдыхает и летит вперед, проскальзывает между мопедами, прохожими, не оглядываясь на быстрое течение реки. С противоположной стороны моста стоит Саша.
— Саш, а где все?
— Марта знает дорогу. Они пошли за ней. А Витя вернулся обратно, боится, что кто-то остался, заблудился.
«Он ждет меня, мы разминулись», — коснулось тепло сердца. Вокруг — горы, храмы, дома с плоскими цветными крышами, садху с добрыми лицами, черные глаза, обращенные ей вслед. Внутри — молодость, внезапно захлестнувшая своим присутствием.
— Куплю фрукты. — Саша выбирает крупные гроздья винограда. Трогает, вдыхает их медовый аромат, уклоняясь от ленивых пчел. Анне это не интересно. Она продолжает идти по размякшему, разбухшему асфальту. Витя давно обогнал ее, ушел прочь, не оборачиваясь. Он искал, волновался. Пусть остается среди винограда и сорокапятилетних мужчин. Жара начинает сдавливать плечи, делает серую сумку тяжелой. Анна достает фотоаппарат, щелкает без разбору: полуразрушенные дома, жующие коровы, крутой берег. Фрагменты майского дня остаются на пленке. Они сворачивают с дороги на узкую песчаную тропинку, тянущуюся вдоль валунов к пляжу. Песок под ногами золотой. Его частицы радугой переливаются в лучах солнца. Волшебный. По такому песку она ходила в своих детских снах. Впереди, за поворотом, исчезли последние разноцветные футболки и юбки. Уставшая, Анна опускается на огромный камень. Ганга проносится мимо, успокаивая сердце. С каждой минутой Москва становится более далекой, размываются контуры ее родного города. Любимые, любящие — они здесь. Но она — нет. Анна вдыхает запах еле уловимого ветерка, в котором сплелись куркума и распускающаяся примула.
— У тебя привал?
— Вроде того.
— Вставай-вставай. Чуть-чуть осталось.
Голубоглазый мальчик берет ее за руку, увлекает за собой. Володя ведет ее на пляж, к другому лазурному взгляду.
Веки слиплись от слез. Когда она плакала? Вчера? Позавчера? Прошли год или вечность? Пахло спиртом, больничными простынями. Сквозь мутные оконные стекла просачивался бледный день. Она слегка пошевелила пальцами, картинка перед глазами начала обретать резкость.
— Мама… Ты здесь?
— Конечно, Анечка. Только не волнуйся. Все хорошо.
— А Мухтар?
— Все нормально. Он в другой палате. У него сломаны ребра, левая рука. Но врачи говорят, все будет в порядке.