Анна заказывала все подряд. Ее язык касался прохладной raita, по небу плыл горячий сыр из овощной лазаньи. Cheese naan и lassi. Все подряд. Из одного ресторана она переходила в другой, не в силах утолить голод. Удивление на лицах принимающих заказ, а худенькая девушка продолжает есть. Наконец, шоколадное пирожное и эспрессо с горячими сливками. Кресло мягкое… Вдруг, внезапно, тонкая струйка ментолового запаха заползает в ноздри. Ресницы вздрагивают, прикрываются веки, тепло ползет по животу. Рядом мужчина в черном костюме кладет в рот еще один леденец, заставляя Анну вздрагивать. И вот он уже пересел поближе. Почему нет? Ее глаза блуждают в полудреме воспоминаний. И кто знает, куда готов проникнуть этот взгляд, куда готов он впустить свежий запах ментола… В сумке вздрагивает мобильный. «Витя Инд», сообщение: «Вылет в 7:15. Тебе нужно быть в аэропорту в 4:30». И все… И все…
Она вскакивает, бежит по бордовому мраморному полу с желтыми прожилками, набирает его номер.
— Витя…
— Ты получила смс?
— Да. Витя, прости меня. Я не думала, что ты будешь волноваться.
— А я волновался. Все волновались. Как ты оказалась в Дели? Прилетела, что ли?
— Да, на ковре-самолете. Чудеса по твоей части, должен знать.
Его вздох, его смех сквозь учащенное дыхание.
— Скорее на метле. Устроилась нормально?
— Ты не волнуйся, все хорошо.
— Будешь отдыхать?
— Зачем? Пойду гулять.
— Поздно уже гулять. Все уже спят в Дели.
— Всегда есть тот, кто не спит. Пойду закрывать сердечную чакру ночным Дели. — Снова его дыхание. — Витя, я соскучилась по тебе. Так жалко, что Рома вернулся ночью. Ты один?
— Не-а…
— Понятно. Я целую тебя.
— Звони мне завтра, рассказывай, как ты.
Анна замерла перед огромным окном, в котором засыпал сад. Его голос, вздрагивающий, близкий, — голос из их единственной ночи звучал в ней. А за высокой оградой притаился город. Его шепот начинал щекотать кожу, заманивая раскаленной влагой неизвестности на дороги, которых она не знала.
Сладкий, приторный дым срывался с губ. Одно мгновение — и тоска была уже не такой острой. За окном дождь, липкие листья тонут в лужах вместе с прожилками бензина. Черные безликие ветки дергает осенний ветер. Пусть. Пока не закончится косячок и его дурман, целлофановые будни не имеют значения.
Но он закончился. И он был последним. Стеклянные бутылки в Мещанском районе закончились тоже. Так что сдавать было нечего. В холодильнике звенела тишина. Хотелось тепла, гашиша и огромную порцию макарон с сыром. И секса, потом. Последнее желание было вполне осуществимо, но сначала требовались предыдущие.