Анна пожала плечами. У нее не было выбора. Она вообще хотела быть только с одним человеком — с Витей. Ее сознание, притупленное усталостью, отказывалось понимать, почему это невозможно. А раз нет… Дыхание Володи в затылок, возбуждение, дрожащее в нем… Но Ден… К черту! И она легла, вдыхая запах паленых фитилей. Крепко сжала веки, борясь с нестерпимыми спазмами в желудке, ощущая, как в тепле ее волосы еще сильнее пахнут ментолом. Кто-то аккуратно лег рядом, придвинулся к ней и мягко обнял. Тут же она услышала тихий голос Вити, обращенный к Володе. Она знала, он смотрит на них и борется с вихрем эмоций, едва ли понимая их значение.
Ночь была длинной. Анна пыталась уснуть. Но тело ныло. В животе разрывались колокола боли. Казалось, вот-вот желудок наполнится кровью от перенесенного физического напряжения. Казалось, не пережить эту ночь. Витя тоже не спал. Он заходил, выходил. Она осязала это воспаленным восприятием. А Ден… Его руки готовы были скользить по ней… То и дело она перехватывала кисть, стремящуюся под ее свитер. Незримая борьба. В какой-то момент к боли начало примешиваться возбуждение. Ей было плевать на него. Но сама мысль о сексе среди десятка людей была привлекательно-вызывающей. Все ей: «Бедная, как же ты дошла?» А в ответ оргазм в палатке. Пощечина для Вити, который не может уснуть. Но она решительно отодвинулась в сторону. Все это забавно… В вареве темноты, свистящего ветра, ноющего тела… Фрагмент триптиха Босха «Сад наслаждений». Витя же… Ему нравились пейзажи Рериха. Витя был в ее душе. И он был прекрасен.
Они поселились в квартире Алика. В ней ничто не напоминало о том, что когда-то у него была семья, потому что их общий дом он давно продал, убежал из уютных стен, где когда-то был счастлив. Кабинет они переделали в детскую для Сашеньки. Комната получилась отличная, светлая, озорная. Но ее сын не спешил радоваться, он хотел домой. Анна покупала новые игрушки, пытаясь примирить его с новым жилищем. Маленькие глазки все равно наполнялись слезами. Алик был терпимым, ласковым. Он изо всех сил пытался, чтобы они были семьей, не он и Анна, а все «мы».
Анне нравилось невероятное количество книг, грациозно расставленных в высоких шкафах. Она часто открывала стеклянные дверцы, просто чтобы прикоснуться рукой к кожаным переплетам. И однажды наткнулась на альбом. Там были фотографии: Алик, его жена, его дочь. Первым ее порывом было поставить альбом на место, не открывая. Но любопытство, противно-прозорливо-женское, победило. Опустившись в кресло, она начала листать. Она просмотрела от начала до конца, но на самом деле увидела лишь первый снимок — Алик, обнимающий улыбающихся жену и дочь. Жена… Привлекательная своей неправильной неканонической красотой… Руки Анны дрожали. Ее глаза… цвета меда. Та же прическа. Даже в улыбке было что-то неуловимо похожее. С болью она вспомнила слова Мухтара: «Вы — подмена».