— Аня, скорее переоденься. Есть во что? — Она кивнула. — Я пока скажу, чтобы тебе два ведра воды нагрели.
Анна вошла в свою крошечную келью. Тело сотрясалось от дрожи. Липкая ткань не хотела отпускать. Пришлось долго стягивать ее. Потом быстро — сухое белье, свитер, носки… На ноги серебристые мокасины без задников, в которых приехала из Ришикеша, потому что ничего теплее нет. Волосы промокнула полотенцем и направилась вниз, на террасу, где все пили чай.
— Мы за вас очень беспокоились! — воскликнула Лола.
— Удивительная вещь, когда бы я тебя ни увидел, у тебя всегда мокрые волосы! — Рома протянул ей стакан, горячий, не удержать в руках.
— Больше не могу выносить этот холод! — захныкала Марта.
— Потерпи до утра, — повернулась к ней Лола.
— В смысле? — Анна недоверчиво посмотрела на соседку.
— Мы решили утром вернуться в Ришикеш.
Анна в смятении пожала плечами. Свами предупредил, что, спустившись с ледника, нельзя сразу покидать Ганготри. Но сейчас, услышав об их отъезде, она испытывала странное облегчение, почти радость.
— Бровки домиком, вот твой рюкзак, там лежит. — Пряча руки в карманы, рядом стоял Голубоглазый мальчик, мечтательно взирая на нее. — Так рад тебя видеть… Все время представлял, как ты… под дождем…
— Аня, через несколько минут вода будет готова. Тебе принесут. — Резкий, чужой голос Вити, слова, брошенные на ходу.
— Отнесешь это мокрое чудовище? — она кивнула в сторону рюкзака.
— Конечно.
Володя перекинул его через плечо, и они направились к ступенькам. Щелчок выключателя, мигающий, тусклый, дребезжащий свет.
— Куда положить?
— Да все равно.
Он опустил ношу на пол и теперь стоял перед ней; за ним, на стене металась черная тень.
— Ну… — вдруг начал потирать ладони.
— Ну…
— Все позади.
— Да.
— Аня… — его голос сорвался на шепот, заструился, она не могла уловить ни одного слова. Руки легли ей на плечи, пронеслись по спине, замерли на талии. Теплое дыхание коснулось лица. Потом поцелуй. Стремительный, как бурный поток реки в маленьком окне комнаты. Он выбежал прочь, оставляя дверь распахнутой настежь. Сквозняк и грусть ворвались в сердце Анны. Она задернула маленькую смешную занавеску, защищаясь от пришедшей ночи, и подумала: «Несмотря на то, что все по кругу, ничто и никогда не повторяется в этой жизни».
Утро началось шорохом собираемых вещей.
— Уже уходишь? — сонным голосом прошептала Анна. Всю ночь ее трясло, бил озноб. Она почти была уверена, что заболела. Мучительно хотелось прижаться к теплому телу. Рядом была только Лола, спрятавшаяся в свой спальник, не расположенная к объятиям, даже ради тепла.