— Прости, Саша. Это из-за Москвы. Столько эмоций навалилось.
Прижимается лицом к его груди, ощущая свинцовую усталость от собственных мыслей. Он больше не кричит, гладит по волосам. И ей так не хочется, чтобы заканчивалась ночь. Ночь ее возвращения.
На Кутузовском столько света… Порой не спрятаться от него. Соседи очень приятные. У них маленький ребенок, иногда слышен его крик. Саша вздрагивает от него, бросая испытывающий взгляд на Лолу. Она замирает. Не хватает воздуха, последнее время слишком часто. Она мечется между странами, между фрагментами обещаний. Нужно поговорить, рассказать все как есть. О матери, которая не спасла, о брате, убивавшем в ней детство день за днем, о свадьбе, ожидаемой, желанной, о ребенке, потерянном навсегда в бездне времени… Она готова. Останавливает резкий запах духов от ворота сорочки, внезапные поздние возвращения, и уже не каждую ночь, и кофе — не сварен…
Лола молчит. Как всегда — молчит и терпит. Только бы не приоткрылся его рот в словах прощания…
— Лола… Лола… Нам было хорошо вместе. Наверное, все можно было бы вернуть…
— Давай вернем.
— Она ждет ребенка.
Улыбается. Не плачет. К чему бесполезные слезы? Задыхается в дорогих стенах в городе ее мечты.
— Глубокий вдох. На выдохе три раза пропоем Ом.
Легкие раскрываются. Вздымается грудь, напоминая о молодости, о свободе, утраченной…
— Ты вся горишь!
— Ты тоже, Рома.
— Вот тебе и святое место. Мстит.
— Не богохульствуй!
Охваченные жаром, они сидели на ступеньках, стремящихся прямо в Гангу. Ришикеш засыпал, убаюканный душным днем. Какая-то женщина в белом сари спустилась по лестнице в черную воду, чтобы совершить омовение. Рома наклонился, уткнувшись лицом в смуглые колени. Кожа была влажная. Лола медленно, нежно провела ладонью по его лицу. Глаза его закрылись, наслаждаясь моментом. «Почему бы нам не пойти в гостиницу?» — мелькнуло в его голове. Он тихо прикоснулся губами к ее руке. Поцелуй был еле уловимый, как теплое дуновение вечернего ветра. Пора было возвращаться в ашрам.
Не знаю, я воскрес или ты. А может, мы оба растворились в бесконечном колесе Сансары. И все же… Пока я жду. Пока ты ждешь. Мы поднимемся и полетим к трем горам посреди моря. Мы встретимся — в наших мечтах.
Sarve bhavantu sukhinah
Serve santu niramayah
Serve bhadrani pasyantu
Makascit duhkhabhag bhavet
Om santih santih santih.
[4]Разорванные острым лезвием, прядь за прядью падали вниз белые волосы. Они мягко ложились под ноги, умирая в безмолвии. Лена ловко вертелась вокруг девушки, создавая модную короткую стрижку. Густые шелковистые локоны, застревающие под подошвами кроссовок, рождали странное чувство удовлетворения. Она так искала его ночью, изо всех сил, путаясь в простыне, в его руках, в собственных искусственных вздохах, взятых из второсортных порнофильмов… Теперь, когда голова, хоть одна голова, была в ее власти, она проводила ладонью по влажному затылку, ощущая в пальцах приятное покалывание.