Первый год она упивалась новой жизнью. По утрам Саша варил ей крепкий кофе и приносил в постель вместе с сигаретами, без которых она совсем не могла обойтись. Он все читал, все знал, но никогда не пытался задавить ее, наоборот, увлекал в новый, неизведанный мир, где она была как слепой котенок. Сердце оттаивало в мягком климате. Она наслаждалась. Даже ночью, не получая удовольствия, она продолжала наслаждаться. Впервые она жила с человеком, который о ней заботился.
Прочитаны десятки книг, болтает по-английски и еще поступила в университет… «Я хочу ребенка, Лола. Мне уже сорок пять». Она пожимает плечами. Что сказать? Что возразить? Однажды она тоже хотела… А теперь… Даже если бы и захотела, то не может. Поэтому: «Извини. Учеба. Нам и так хорошо вместе?» Но все не так. Или не замечала раньше? Он хочет ее каждую ночь и иногда вместо завтрака. Вьется, порхает вокруг нее, будто бабочка. Огромная черная бабочка, закрывающая ее крыльями нежности, от которой у нее случаются приступы удушья. Все чаще она добавляет коньяк в кофе, или просто коньяк, или травку — покурить. Расслабиться и покурить. Останавливает гадкая ухмылка брата. Америка… Свободная Америка. Она стремилась в Москву, не сюда.
— Где ты хочешь провести отпуск? Может, в Италии?
— В Москве, Саша, только там.
И они летят. Долго-долго. Все чаще и чаще. Все плохие воспоминания смыты дождем с московских улиц. Это город мечты. Но в каком часовом поясе они бы ни находились, на простынях все одно и то же. Тело протестует, опровергает доводы разума, ищет. Находит. Приехал из Стамбула, учится вместе с ней. В первый раз — в парке, застигнутые ливнем, грязью и молодостью. Затем — каждый четверг в номере отеля. В красивом светлом доме — ожидание, напряжение, подозрения. И секс, узаконивающий визу.
— Лола, котенок, что с тобой? Опять по Москве загрустила?
— Да… — По жилистому телу, по горячему языку.
— Я кое-что придумал. Новая сделка, часто придется мотаться в Россию. Почему бы не купить квартиру? Например, на Кутузовском? Сделаешь все, как тебе нравится.
— Ты шутишь, да?
Он — всерьез. Она становится на колени, раскрывая губы, припухшие от дневной встречи. Город из ее детских снов манит. Как же Стамбул? И четверг? Если страсть не только… Посреди ночи она тихо выходит, заводит машину и мчится сквозь темноту в маленькую съемную клетушку.
— Ты… Здесь?
— Я ушла от него.
— От мужа?
— Да. К тебе.
— Но… Что я могу тебе предложить…
Першит в горле. Его глаза — не блестят. Плечи — виновато подняты. Бежать. Прочь.
— Где, черт возьми, ты была?!