«Но если так, — подумала Мари, — если он вовсе не подвергал пленника жестоким пыткам, то, значит, имелась какая-то другая причина его самоубийства». Ах, она очень надеялась, что такая причина существовала.
Тихо вздохнув, Мари проговорила:
— Простите за мой вопрос. Как это произошло?
Беннет смотрел куда-то за ее плечо.
— Я приказал задержать его до утра, чтобы допросить. Но он повесился на простыне.
Мари похолодела, вспомнив, что один из греческих повстанцев тоже умер, повесившись. Она видела его тело, которое выставили на обозрение на несколько дней. Ее тогда стошнило прямо там, на улице.
Она встала и прикоснулась ладонью к щеке Беннета. Он не откликнулся на ее ласку, и Мари со вздохом опустила руку.
— А вы что-нибудь узнали до того… до того…
— Нет. Когда посол допрашивал его, он утверждал, что не знает, как связаться с человеком, который нанял его. Хотя казалось, что он что-то скрывал. И он был очень напуган… возможно, боялся того, кто его нанял. И если бы имя этого человека стало известно, то он, вероятно, мог бы предпринять… что-то отчаянное.
Мари невольно содрогнулась и пробормотала:
— Хорошо, скоро отправляемся.
— Отправляемся сейчас же, Мари.
— Но я не уложила вещи…
— Зато никто не заподозрит, что мы уезжаем. Побыстрее соберите ваши принадлежности для рисования, а я возьму остальное.
— А разве мне не нужна одежда?
— Нет. — Беннет кашлянул. — Я уже взял кое-что для вас. — Он снова откашлялся. — Но вам может потребоваться нижнее белье, чтобы переодеться, а я не купил его для вас.
О Боже! Чего ей только не хватало — так это представить, как Беннет выбирает для нее кружевные панталончики и сорочки.
— Я пошлю за каретой.
— Не надо. Я уже нанял экипаж. Он ждет нас за углом.
Мари побежала к себе в комнату и поменяла свои туфельки на пару крепких полусапожек. И еще она захватила с собой смену белья и проверила ящичек с принадлежностями для работы. Остановившись у двери, она быстро написала записку Ашилле, объясняя, что уезжает с Беннетом и вернется через несколько дней.
Когда она вернулась к Беннету, тот застегивал пуговицы на рубашке из грубой шерсти. Мари замерла и выронила на пол свои вещи. Она стояла как зачарованная. Стояла, глядя на мускулистую грудь майора, и спрашивала себя: «Пришла ли я слишком рано — или слишком поздно?» У нее вдруг появилось странное ощущение между ног, и она поняла, что должна еще раз дотронуться до Беннета.
Ухватившись за единственный возможный предлог, Мари подобрала с пола коричневую робу рабочего, которую Беннет, очевидно, собирался надеть поверх рубахи. Взяв у нее робу, он надел ее, и она принялась разглаживать ее на его широких плечах и на груди. Его мускулы становились выпуклыми под ее пальцами, но казалось, что он принимал действия Мари как должное. Наконец, отступив от нее, майор аккуратно сложил свою военную форму, затем взял дорожный мешок и сунул туда один из свертков своей спутницы — в нем были белые полотняные панталоны.