Беннет поднес руку девушки к губам. Когда же он выпрямился, взгляды их встретились, и тотчас же его словно окатила жаркая волна.
Смутившись, Беннет отступил на шаг.
— Мари, вы…
Он пытался вспомнить какой-нибудь комплимент, но так ничего и не вспомнил — сейчас он думал совсем о другом, думал о том, как снять это платье с восхитительного тела Мари.
Сэр Реджинальд похлопал его по спине.
— При виде моей Хелены другие тоже теряли дар речи.
Беннет откашлялся и предложил девушке руку.
— Нам пора, Мари.
Атласная ткань перчатки прошуршала по рукаву его мундира.
— Вы ведь хотели, чтобы я убедила их, что мы влюблены, не так ли? — прошептала она.
Беннет промолчал; близость Мари причиняла ему почти физическую боль.
Они приблизились к выходу, и Селим распахнул перед ними дверь.
— В последние дни я мало тебя видел, Мари. Ты была занята в своем саду? — спросил сэр Реджинальд.
Пальцы Мари, лежавшие на рукаве Беннета, дрожали, но голос ее прозвучал спокойно:
— Нет, отец. Я уезжала на несколько дней, чтобы порисовать.
Сэр Реджинальд нахмурился.
— В самом деле? Тебе следовало бы сообщать мне о таких вещах.
Мари сжала руку Беннета.
— На прошлой неделе я упомянула об этом на обеде в день моего рождения.
Отец усмехнулся:
— День рождения?.. О, я постоянно забываю о нем… А я… сделал что-нибудь для тебя?
— Нет, отец. Думаю, это уже в прошлом.
Он похлопал дочь по плечу.
— Зато я знаю, что вырастил рассудительную дочь.
Мог ли этот человек не услышать равнодушие в голосе дочери? Беннет накрыл ладонью руку девушки, и, к его удивлению, она снова сжала другую его руку. «Сколько же дней ее рождения прошли для отца незамеченными?» — думал Беннет.
Тут старик вновь заговорил:
— И еще одно достоинство моей дочери… Она — выгодная невеста, майор. Она не из тех, кто постоянно требует разных дорогих безделушек, как другие молодые леди.
Беннет пожалел, что не догадался принести ей в этот вечер какой-нибудь пустяк — цветы или веер, или что-то подобное. Ведь предполагалось, что он ухаживал за ней…
— Может быть, мне придется найти для вас какой-нибудь подарок, — прошептал Беннет.
Покосившись на него, Мари улыбнулась, и ее глаза насмешливо блеснули. Беннет приободрился. И вдруг понял, что улыбается ей в ответ.
Ему ужасно хотелось узнать, играла ли она сейчас свою роль, или все это — нечто большее. Но даже если последнее, то что это ему давало?
Они подошли к огромной карете — ее одолжил им посол на этот вечер. Грум помог Мари сесть в экипаж. Отец же устроился напротив дочери, оставив свободное место рядом с ней. И Беннет, конечно же, занял это место, усевшись вплотную к девушке.