— Сдѣлайте милость, сэръ, прошу объ этомъ:
— Съ этого времени мы больше не мужъ и жена, прибавилъ онъ.
— Отчего же вы не подождали, пока пройдетъ первый годъ? съ насмѣшкой сказала Анастасія: — это было бы лучше, я думаю.
— Я васъ презираю.
— Какой ужасъ! ха-ха!
— Вы мнѣ жалки!
— Это очень милостиво съ вашей стороны!
Къ удивленію Анастасіи, онъ, въ самомъ дѣлѣ, оставить дожъ. Она слышала, какъ уличныя двери со стукомъ захлопнулись за нимъ, и, выглянувъ въ окно, увидѣла, что Долли несъ дорожный мѣшокъ, и съ величайшею поспѣшностію удалялся въ направленіи къ Лондону.
— Моя милая Анастасія! вскричала мистрисъ де-Кадъ, вбѣгая въ комнату: — онъ ушелъ! что случилось?
Дочь, своимъ пикантнымъ веселымъ стилемъ, передала матери разговоръ съ супругомъ. Она смотрѣла на эту исторію, какъ на шутку.
— Противный карликъ! замѣтила она. — Я его поучу за грубость и наглость. Глупый баранъ! поползаетъ онъ предо мной на колѣняхъ!
— Но, моя милая, уговаривала мамаша: — будьте благоразумны! Что, если онъ вовсе уѣдетъ! Эти крошечные люди бываютъ упорны, когда придутъ въ изступленіе. Зачѣмъ вы его не усмирили, душа моя? Ваши 600 фунтовъ въ этомъ громадномъ домѣ — просто капля въ морѣ.
— Я введу его въ долги, вскричала яростная красавица. — Это будетъ стоить ему сотни фунтовъ и послужитъ ему хорошимъ урокомъ!
— Напишите ему письмо, учила мамаша. — Я увѣренъ, что мы ждетъ гдѣ-нибудь по близости. Ну, будьте умной женщиной!
— Я дамъ балъ и заставлю его мучиться ревностью! рѣшила раздраженная красавица.
ГЛАВА VII
Поведеніе мистриссъ Икль дѣлается чрезвычайно страннымъ
Долли пришедъ ко мнѣ со слезами на глазахъ, унылый, какъ обанкрутившійся аферистъ.
Выслушавъ его горестный разсказъ, я сказалъ:
— Сколько времени вы женаты? Только восемь мѣсяцевъ. Ну, я бы далъ на такую исторію по крайней-мѣрѣ года полтора.
Я тоже сказалъ ему, что онъ поступилъ хорошо, оставивъ домъ и что, вѣроятно, это образумитъ мистриссъ Икль.
Но мои слова не принесли ему никакого утѣшенія. Онъ только испускалъ стенанія и призывалъ смерть.
— Что пользы бранить ее, Джекъ, прошепталъ онъ. — Не браните ее болѣе. Еслибы я только могъ ее ненавидѣть, то былъ бы счастливъ, но я не могу съ собой ничего сдѣлать, я люблю ее по прежнему!
Я дѣлалъ все возможное, чтобы ободрить его. Я не ходилъ въ больницу въ теченіе недѣли. Мы попробовали развлекаться парками, театрами, ужинами, поѣздками по окрестностямъ; но хотя онъ слѣдовалъ на мною вездѣ и дѣлалъ все, что я желалъ, но все-таки на его бѣдной, угрюмой, крошечной физіономіи никогда не показывалась улыбка, и онъ вздыхалъ даже за обѣдомъ. Товарищи начали меня спрашивать, съ какимъ это «скелетикомъ» я постоянно гуляю?