Можете себѣ представить, какъ трудно переносить все это человѣку, хотя бы онъ даже обладалъ кротостью ягненка, — переносить, не сдѣлавъ въ отвѣтъ мы одного замѣчанія. Домъ стадъ для Долли совершенно невыносимъ. Сидя въ своей комнатѣ, задумчивый и печальный, Долли могъ слышать, какъ жена и Бобъ хохотали и кричали, вѣроятно, желая показать ему, какъ они весели и довольны.
Однакожь, какую душевную тяжесть не чувствовалъ Долли, онъ не рѣшался выйти изъ этого положенія, боясь сцены: деликатный и чувствительный Долли не любилъ «сценъ».
Много несчастныхъ дней провелъ онъ, лежа неподвижно въ своемъ креслѣ, до такой степени неподвижно, что когда онъ выходилъ изъ оцѣпенѣнія и пытался встать, то члены его оказывались онѣмѣлыми и сведенными судорогой. Однажды, уставъ читать, онъ стоялъ у окна и смотрѣлъ на росшіе передъ нимъ кусты, прислушивался къ разнообразному стуку проѣзжавшихъ экипажей, и развлекался, стараясь различить звукъ четырехколесной телеги отъ двухколесной; вдругъ онъ увидѣлъ Анастасію, вышедшую гулять, въ сопровожденіи изящнаго Боба. Долли усталъ разсматривать кусты; онъ видѣлъ, какъ нѣжный побѣгъ полумертваго лавроваго дерева превратился въ крѣпкую, многообѣщающую вѣтвь, — отчего не заняться чѣмъ-нибудь другимъ? Отчего не воспользоваться отсутствіемъ мучителей и не попытаться ускользнуть? Долли надѣлъ шляпу и вышелъ на улицу.
Онъ не прошелъ и десяти шаговъ, какъ встрѣтилъ Фреда Пиншеда; вслѣдъ за нимъ шелъ Гусъ Грубъ, — рукопожатія, и трое маленькихъ людей пошли вмѣстѣ, съ величественнымъ и важнымъ видомъ норфолькскихъ великановъ. Говоря откровенно, Долли былъ очень радъ, что нашелъ себѣ защиту на случай, если она выслѣдитъ, куда онъ пошелъ.
Пріятели выражали ему сочувствіе, разспрашивали о его болѣзни, желали на будущее время здоровья; словомъ, были такъ добры, какъ могли бы быть его школьные товарищи. Долли ожилъ и почувствовалъ себя здоровѣе.
Часовъ около шести, Пиншедъ сталъ настаивать, чтобъ Икль обѣдалъ вмѣстѣ съ нимъ у его матери, и не хотѣлъ слушать никакихъ отговорокъ. Долли, хотя и чувствовалъ себя разстроеннымъ, подумалъ, однакожь, что такой случай провести пріятно время, быть можетъ, никогда больше не представится, и принялъ приглашеніе.
Когда Анастасія, возвратившись домой, не нашла мужа, то такъ разсвирѣпѣла, что даже погрозила, если только поймаетъ Долли опятъ, запереть его на ключъ.
— Какова крошечная, злая ехидна! воскликнула она, обращаясь къ Бобу: — ускользнулъ тихонько, когда всѣ думали, что онъ такъ слабъ, что и ногъ не передвинетъ! О! я ему за это отплачу!