Кто можетъ противиться такимъ сладкимъ мольбамъ, произносимымъ чуднымъ сопрано? Долли чувствовалъ, что гнѣвъ его начинаетъ оплывать, какъ слабая пѣна.
Чтобъ поддержать свое мужество, онъ сердито крикнулъ «никогда!» и повернулся спиной къ кустарнику.
Но уже самый тотъ фактъ, что онъ отвѣчалъ, былъ удовлетворительнымъ явленіемъ. Сношенія начались.
— Это была не болѣе, какъ шутка, Долли, говорила она, продолжая рыдать. — Я отворила бы дверь чрезъ нѣсколько минутъ. Я сдѣлала это, чтобы попугать васъ. Меня взяла ревность: я думала, что вы уходите въ какимъ-нибудь лэди.
Она знала, что такія слова его подвинутъ до облаковъ.
— Мнѣ кажется, что вы меня теперь уже не любите. Я думаю, что васъ привлекаетъ какая-нибудь другая женщина; эта мысль дѣлаетъ меня очень несчастною и выводитъ изъ себя. Иногда я не знаю, что дѣлать съ собой. Простите меня на этотъ разъ, милой, и я буду хорошей женщиной! Право, буду — клянусь! вѣрите мнѣ! Скорѣе! опять опять ѣдетъ карета, прибавила она, услыхавъ стукъ приближавшіхся колесъ.
Выставивъ ревность причиною безумствъ, Анастасія сдѣлала геніальный ходъ — Долли навострилъ уши. Новый свѣтъ блеснулъ предъ нимъ. Ему объяснялось необыкновенное поведеніе Анастасіи въ послѣднее время; извѣстно, что ревнивыя женщины способны на все. Именно такъ было и въ настоящемъ случаѣ. Бѣдное созданіе!
Ему было даже нѣсколько пріятно подозрѣніе въ непостоянствѣ. Это показывало, что она вѣрила въ его способность плѣнять сердца, а онъ терзался мыслію, что она его презираетъ!
Бѣдное, ревнивое созданіе!
— На этотъ разъ я прощу васъ, сказалъ онъ, проходя между остролистникомъ съ высоко поднятой головой и съ нахмуренными бровями, съ видомъ строгаго школьнаго учителя: — но если вы опять когда-нибудь забудетесь, Анастасія, мы разстанемся завсегда!
Она покорно послѣдовала за нимъ и, дѣйствительно, въ эту минуту чувствовала къ нему уваженіи — или, если хотите, страхъ. Чтобы убѣдить мужа въ искренности своего раскаянія, она спросила его:
— Я призову слугу, милый, и велю ему принести шестъ шляпъ, хотите?
Это его растрогало, даже заставило почти прослезиться.
— Нѣтъ, Анастасія, возразилъ онъ: — я не имѣю желанія унижать свою жену передъ прислугой, для удовлетворенія желанной гордости. Ваше предложеніе доставляетъ мнѣ больше удовольствія, чѣмъ могло бы доставить проявленіе моей власти въ глазахъ слуги.
Мягкость и кротость дорогаго существа — вещь опасная: она обезоруживаетъ васъ, и при возобновленіи непріязненныхъ дѣйствій вы удивляетесь, гдѣ оставлено ваше оружіе.
Анастасія перевязала раненую руку Долли, а онъ, въ знакъ благодарности, поцаловалъ ее въ лобъ. Во время обѣда она кротко разговаривала, и при каждомъ миломъ словѣ привязанность къ ней возраждалась въ его сердцѣ.