– Даже это определить невозможно, – с горечью в голосе сказала она.
– Хорошо, – Матвей перевел взгляд на светофор, потом на Климову: – Вперед!
Машина взревела. Он вцепился в подголовник переднего сиденья. В этот момент Климова отпустила сцепление. Провизжав на мерзлом асфальте резиной, машина рванула через перекресток.
От восторга Климова завизжала.
«Когда все кончится, намылю ей шею», – беззлобно пообещал себе Матвей и снова наклонился к Марте:
– Тогда поступим по-другому. Смотри, какие учреждения располагаются в соседних зданиях.
– В двух кварталах автовокзал, – стала перечислять она.
– Так, – протянул Матвей. – Чего ему там делать?
– Не знаю, – пожала плечами Марта. – Еще столовая…
– Ну, конечно! – Матвей сокрушенно вздохнул. – Колганов тащился через весь город, чтобы поесть…
– Больница! – обрадовалась Марта.
– Так, – оживился Матвей. – Смотри, есть родильное отделение?
– Она специализированная, – подтвердила Марта.
– С большой вероятностью он там, – сделал заключение Матвей и снова посмотрел между сиденьями вперед.
Они проехали по единственной улице городка, образованной кирпичными домами, и уперлись в забор из металлических прутьев. По всем расчетам, здесь должен был располагаться детский дом.
Климова стала притормаживать.
Матвей увидел красную табличку слева от входа в двухэтажное здание, стоявшее в глубине двора. Угловато-серый памятник соцреализму прятался за соснами и голыми тополями.
Он не успел открыть рот, чтобы дать команду Климовой остановиться, как она сама надавила на тормоз.
На этот раз скорость была небольшой, и они мягко встали.
Матвей разглядел и Васильеву. Одетая в скромную шубку из нутрии, она нервно прохаживалась по просторному крыльцу детского дома и курила. Причем делала это так, словно это была последняя в ее жизни сигарета. Нервно затягиваясь, Васильева с силой выдыхала дым с паром в морозный воздух и тут же с жадностью втягивала в себя очередную порцию никотина. Чуть в сторонке стояла полная, пенсионного возраста женщина в накинутой поверх белого халата куртке. Матвей догадался, что это нянечка.
– Курит, как перед смертью, – заметила Марта.
– Видно, с момента вчерашней встречи что-то случилось, – сделал вывод Матвей и шлепнул ладонью по спинке переднего сиденья: – Все, русский забыли!
Он торопливо выбрался наружу, обошел машину, открыл дверцу со стороны водителя и подал Климовой руку.
При виде направляющихся по дорожке иностранцев Васильева расцвела:
– Добрый день!
– Гуд монинг! – помахал ей рукой Матвей.
– Здравствуйте! – чуть ли не поклонилась пышная нянечка.