— Вроде нет…
— А выпить? Я бутылку бренди прихватил.
— Пожалуй, лучше воды, — с сомнением сказал Рон, — вода есть?
— Есть, на, пей.
Рон опустился на каменный пол, прислонился затылком к стене и замолчал. Гарри исподтишка поглядывал на него. Не хватало только, чтобы Рон свалился. Не было печали!
— Послушай, Гарри, — неожиданно сказал Рон, не открывая глаз и не поворачиваясь к нему, — ответь-ка мне на один вопрос. Мне вообще-то говорили, но я хочу от тебя услышать. Ты… был с Гермионой?
Гарри, который в это время пил, поперхнулся и облил джинсы. Он долго молчал, тщательно закупоривая пластиковую бутыль с водой и убирая её в сумку, потом коротко ответил:
— Да.
— И что мне теперь делать? — спросил Рон. — По идее, мне полагается набить тебе морду… Но, знаешь, что самое печальное? Мне этого совершенно не хочется. Я должен… как это? быть в неистовстве от ревности… а на самом деле мне только немножко грустно. Вот почему так?
— Ну, ты даёшь! — неловко засмеялся Гарри, стараясь не смотреть на друга, — откуда же я могу такое знать?
— Вот и я не знаю. Хотя, пожалуй, догадываюсь. — Рон открыл глаза и спокойно посмотрел на Гарри. — Понимаешь, я никогда не успевал за Гермионой. Нет, когда мы были молодыми, когда рождались наши дети, и их надо было воспитывать и учить, всё было нормально. Мы весело жили, путешествовали, у меня неплохо шёл бизнес, в доме появились деньги, по сути, «Волшебные вредилки Уизли» кормили всю семью, да и сейчас кормят. А вот потом…
Гермиона увлеклась своей наукой, и я быстро перестал её понимать. Я не хотел учиться, и отстал от неё. Сначала она сердилась, пыталась меня учить, заставляла практиковаться в магии, а потом даже рассказывать о своих делах перестала. И я перестал о своих, потому что как-то я стал хвалиться особо прибыльной операцией, и, пока рассказывал, она заснула. Тогда и я перестал рассказывать…
Ну и жили мы — она в Лондоне и Хогвартсе, а я — в Париже. И там появилась мадам Мартен. Она магла, ей ничего рассказывать не надо, но… с ней спокойно. Мне не надо напрягаться, чтобы не ляпнуть очередную глупость, как с Гермионой. Ну, в общем, ты понимаешь…
Гарри вздохнул.
— Похоже, мы изрядно запутались в личной жизни… И я не знаю, как всё это распутать.
— А надо? — спросил Рон.
— Что — надо?
— Ну, как что? Вот найдём мы Гермиону, выберемся отсюда, и будем жить как прежде. Я же понимаю, что Гермиона — она теперь не для меня. Для меня — мадам Мартен. Дети наши уже выросли, не так уж много осталось пожить для себя. Как думаешь?
— Ох, не знаю, Рон, — грустно ответил Гарри. — Понимаешь, Джинни ведь тоже знает, я ей сказал… А теперь, наверное, и Гермиона знает про твою мадам Мартен, ну, или догадывается, потому что как тут не догадаться? Мы же не можем с тобой решать за них. Вот возьмут они и пошлют нас с тобой куда подальше, а? Об этом ты подумал?