Мистер Тривз покачал головой.
— Все сходятся в определенной точке… А затем, когда приходит время — он! — Час Ноль. Да, все они движутся к нулю…
Он повторил:
— К нулю… — и вздрогнул всем телом.
— Тотчас же раздался участливый молодой голос:
— Вам холодно, сэр. Подвиньтесь ближе к огню.
— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь, — запротестовал мистер Тривз. — Это просто по моей могиле кто-то прошел, знаете такую примету? Н-да… Ну что, пора, пожалуй, и честь знать.
Он дружелюбно кивнул и, ступая медленно, но четко, вышел из комнаты.
Последовала минута некоторого замешательства, затем королевский адвокат Руфус Лорд заметил, что добрый старый Тривз сдает.
Сэр Уильям Кливер добавил:
— Острый ум, очень острый ум, но Anno Domini все же берут свое.
— Да и сердце у него пошаливает, — сказал Лорд. — Говорят, приступ может свалить его в любую минуту.
— Он довольно-таки тщательно следит за своим здоровьем, — возразил молодой Льюис.
В этот самый момент мистер Тривз осторожно садился в свой «даймлер», специально выбранный им из-за особо мягкого хода. Машина доставила его к дому на тихой площади. Услужливый швейцар помог снять пальто. Мистер Тривз прошел в библиотеку, где в камине полыхали угли. Спальня находилась в соседней комнате: из-за больного сердца мистер Тривз никогда не поднимался наверх.
Он расположился перед камином и пододвинул к себе дневную почту.
Голова его еще была занята мыслями, которые он высказал в клубе.
«Вот и сейчас, — размышлял он, — наверняка готовится какая-нибудь драма, какое-нибудь будущее убийство. Окажись я на месте автора этих забавных рассказов о кровавых преступлениях, я бы, пожалуй, начал с джентльмена преклонных лет, который сидит перед камином, разбирает почту и, сам того не ведая, движется — к нулю…»
Он открыл конверт и рассеянно взглянул на извлеченный оттуда лист бумаги.
Неожиданно мечтательное выражение исчезло с его лица. Действительность грубо вторглась, разрушив его романтическое настроение.
— Вот так новость, — удрученно произнес мистер Тривз. — Этого только недоставало! Вот уж есть с чего прийти в отчаяние. Надо же, после стольких лет! Это совершенно нарушит все мои планы.