— Боже мои, мисс Беддингфелд, а я понял так, что вы исчезли.
— Я опять появилась, — серьезно сказала я. — А как вы поживаете, мистер Пейджет?
— Спасибо, очень хорошо — предвкушаю, как вернусь к исполнению моих обязанностей у сэра Юстаса.
— Мистер Пейджет, — произнесла я, — мне хочется вас кое о чем спросить. Надеюсь, вы не обидитесь, но многое зависит от вашего ответа, больше, чем вы, вероятно, можете предположить. Что вы делали в Марлоу 8 января этого года?
Он сильно вздрогнул.
— В самом деле, мисс Беддингфелд.., я.., действительно…
— Вы ведь были там, не так ли?
— Я.., по причинам личного характера я был по соседству, да.
— Не скажете ли вы, каковы эти причины?
— Разве сэр Юстас еще не рассказал вам?
— Сэр Юстас? А он знает?
— Я почти уверен. Я надеялся, что он не узнал меня, однако, судя по его как бы нечаянным намекам и замечаниям, боюсь, я ошибся. В любом случае я собирался чистосердечно во всем сознаться и предложить ему мою отставку. Он своеобразный человек, мисс Беддингфелд, с чрезмерным чувством юмора. Ему, по-видимому, доставляет удовольствие держать меня в состоянии неизвестности. Полагаю, он все время был прекрасно осведомлен о подлинных фактах. Возможно — все эти годы.
Я надеялась, что раньше или позже смогу все-таки понять, о чем говорил Пейджет. Он продолжал:
— Человеку с положением сэра Юстаса трудно поставить себя на мое место. Я понимаю, что не прав, но мой обман, кажется, не принес вреда. Я счел бы проявлением большого такта с его стороны, если бы он мне все прямо сказал, а не изощрялся в завуалированных шутках на мой счет.
Раздался свисток, и пассажиры стали залезать обратно в поезд.
— Да, мистер Пейджет, прервала его я, — несомненно, я вполне согласна со всем, что вы говорите о сэре Юстасе.
Однако, зачем вы ездили в Марлоу?
— Я был не прав, но при сложившихся обстоятельствах это было естественно, да, я все еще так считаю.
— При каких обстоятельствах? — закричала я в отчаянии.
Похоже, Пейджет впервые осознал, что я задаю ему вопрос. Он оторвался от особенностей сэра Юстаса, перестал оправдываться и сосредоточил внимание на мне.
— Прошу прощения, мисс Беддингфелд, — строго сказал он, — но я не могу уразуметь, что вам за дело?
Теперь он уже занял свое место в поезде и свешивался из вагона, чтобы говорить со мной. Я почувствовала безнадежность. Что можно сделать с этим человеком?
— Разумеется, если оно так ужасно, что вам стыдно говорить о нем со мной… — язвительно начала я.
Наконец-то я нашла верный тон. Лицо Пейджета вытянулось и покраснело.
— Ужасно? Стыдно? Не понимаю вас?