И здесь всё.
Все останавливались и, не отрываясь, смотрели на картину. Зал постепенно «набухал», а потом переполнялся. А люди все шли и шли.
Организаторам выставки после небольшого замешательства пришлось перевесить картину в самый большой выставочный зал и открыть уже организованный просмотр неожиданного шедевра.
Картина просто завораживала людей.
Шустрые, деловые люди, которые есть при каждом искусстве, смекнули, чем здесь пахнет. А смекнув, быстро разыскали Николая Сушенцова и предложили ему за «Белое на черном» сумму, раз в сто превышающую продажную стоимость любой картины на местном «пятачке».
Если бы они предложили меньше, он, может быть, не раздумывая продал картину. Но, услышав о каких деньгах говорят эти шустрые ребята, Николай насторожился.
Что-то тут не так.
Или ребята дураки, а на дураков они не были похожи, или картина, которую он сотворил, видимо «что-то» стоит. А вот сколько стоит это «что-то» после неожиданного предложения шустрых ребят стало не совсем понятным.
Николай отказался от предложения.
А ночью его обокрали, а затем сожгли мастерскую.
Николай не сгорел по чистой случайности, так как, сильно выпив в честь своего успеха, уснул на скамейке соседнего подъезда, не дойдя до мастерской несколько метров.
Так Коля Сушенцов остался без картин, мастерской и своего скудного имущества.
Единственным его богатством и достоянием осталась картина, отданная им по воле рока на юбилейную выставку.
Картина пользовалась бешеным успехом.
Ей выделили отдельный зал.
Критика просто лавиной обрушилась на картину и художника. Причем критика ужасная, чем вызвала моментальную мировую известность.
Автору поступили столичные предложения от крупных выставочных залов.
Николаю сначала вся эта суета вокруг его персоны и его картины понравилась.
Его приглашали, угощали. О нем писали.
Но писали в основном плохо. Даже гадко. И много.
Подняли все его грязное белье, всех его жен, любовниц и детей, законных и незаконных. Его болезни, пороки, привычки. Его дружно обвинили во всех смертных грехах: от расизма до шовинизма, от гомосексуализма до онанизма, от идиотизма до даунтанизма.
Правда были немногие, которые называли его пророком, а картину его пророческой.
Но в основном и мастера, и картину все ругали.
От всей этой трескотни Николаю стало в жизни неуютно.
Многие перестали с ним здороваться, друзья приглашать, соседи узнавать.
Коля с горя попил еще винца и однажды к вечерку повесился.
Какой-то сердобольный родственник его похоронил, а картина та случайная пропала. Исчезла.
Объявилась она через полтора года на аукционе Сотсби и была продана за рекордную сумму – сто пятьдесят миллионов евро.