Вернувшись к мольберту, Бекки сфотографировала Айрин, дождалась, пока из специальной щели выползет моментальное фото, потом — пока проявится изображение, и лишь затем приступила к работе.
Она уже начала делать набросок на холсте, когда послышался голос Айрин:
— Ну что, скоро будет готова фотография?
Ох, она ждет, чтобы я показала, что получилось!
— Простите, я как-то не подумала, что вам может быть интересно, — пробормотала Бекки.
— Еще бы! — с укором произнесла Айрин, не поворачивая головы, прилежно удерживая взгляд на настенной лампе.
Захватив снимок, Бекки направилась к ней.
— Вот, ваше изображение будет выглядеть примерно так… С той разницей, что в картине будет присутствовать настроение. И романтика. Ведь вам это нужно?
Айрин решилась кивнуть, в остальном оставшись неподвижной.
— Не хотелось бы выглядеть как засушенный цветок в гербарии. Конечно, я не юная девица, но… Словом, пусть больше жизни, ладно?
Заверив Айрин, что сделает все от нее зависящее, Бекки вернулась к мольберту.
На некоторое время воцарилась тишина. Слышалось лишь, как черкает находящийся в руке Бекки карандаш.
Спустя несколько минут Айрин вдруг произнесла:
— А почему ты, детка, спросила о моей специальности?
Бекки не сразу поняла, что она имеет в виду, так как уже думала о другом, а предыдущий разговор успела забыть.
— О вашей?.. Ах, о специальности! Да-да, вы поинтересовались, могу ли я скопировать фотоизображение на холст… Простите, но это выдает в вас человека… как бы это сказать… только не обижайтесь, ладно?
Айрин улыбнулась, но тут же постаралась придать лицу прежнее выражение.
— Не волнуйся, детка, говори все как есть.
— Хорошо… — Бекки продолжала рисовать. — Подбородок чуть выше, пожалуйста… Достаточно… Так вот, ваши слова выдают в вас человека, далекого от искусства.
— О, что же тут обижаться! Все так и есть, как ты говоришь. В нашем роду никто искусством не занимался, все торговали.
— Но если у вашего отца целая галерея картин, он, как мне кажется, должен бы интересоваться искусством.
— Не картин, а портретов, — уточнила Айрин. — Ни пейзажей, ни… э-э… словом, ничего, кроме портретов наших предков, нет.
После этих слов ситуация прояснилась.
Вот оно что, подумала Бекки. Портреты — не более чем дань семейной традиции. Которая, скорее всего, проистекает из банального копирования привычек знати. Только и всего.
Словно в подтверждение подобного вывода Айрин сказала:
— Мы люди практичные, больше умеем считать, чем рисовать. Или петь… Или… В общем, понимаешь.
— Да-да…
Немного помолчав, Айрин спросила:
— Ничего, что я болтаю? Возможно, разговоры мешают тебе рисовать?