Две нижние мертвые ветви были срезаны, и Мэтт начал распиливать первую из них на небольшие бревнышки, чтобы легко их перевезти. В этот день ему полагался помощник: Джимми Эллиот получил предписание отработать на общественные нужды несколько часов. Время шло, но Джимми Эллиот все не появлялся — видимо, у него было что-то другое на уме. Его по-прежнему тянуло к чайной. Однажды ночью, когда он стоял на дороге и швырял в окно гальку, мимо случайно проезжал начальник полиции Робби Хендрикс. Позабыв о том, сколько хлопот он сам доставлял окружающим, когда бы мальчишкой, Хендрикс остановился и влепил Джимми штраф. За нарушение общественного порядка.
— Что с тобой такое? — спросил полицейский, выписывая штраф. Он вычеркнул сумму в двадцать пять долларов и вместо нее написал: «Общественные работы — 10 часов. Обратиться к Мэтту Эйвери». — Ты что, спятил? Разве не знаешь, что стекло бьется?
Ну конечно, Джимми знал это. И если на то пошло, он сам толком не мог объяснить, что с ним такое. Он угодил в любовные силки, хотя от него никак нельзя было ожидать, что он станет жертвой любви. Как бы там ни было, Джимми ни разу не явился в условленный час, чтобы отработать штраф. Из-за этого работа над старым дубом продвигалась медленно. Наверное, если бы Джимми все-таки пришел, у него закружилась бы голова от пчелиного гула или он опасался бы кружащих вокруг пчел, но Мэтт был поглощен только деревом. Он очень любил дубы, впрочем, ему нравились и ароматные фруктовые деревья. Запах персиковой древесины, к примеру, долго оставался на руках дровосека и никак не смывался. Срез яблони был розовым в центре. А у сливы было сердечко внутри ствола: ударишь по нему разок, и все дерево сразу падает.
Мэтт успел получить несколько заказов на бревна от этого старого дуба — миссис Гибсон хотела сделать книжную полку, Энида Фрост попросила подкинуть ей дровишек для вокзальной печки, старый Илай Хатауэй как-то подкатил на своем такси и подобрал деревяшку размером с четвертак, которую собирался, по его словам, всегда носить в кармане, чтобы в случае необходимости можно было дотронуться до дерева — на удачу. Синтия Эллиот остановилась по дороге на работу в чайную и, глядя, как Мэтт нарезает бревна, принялась лить слезы. Синтии недавно исполнилось шестнадцать, но выглядела она совсем ребенком с этими ее косичками и велосипедом, на котором ездила по городу, оплакивая судьбу дерева. Все-таки когда-то она ходила мимо этого дуба в детский садик. Однажды летом в его ветвях запутался ее бумажный змей, и она со страхом смотрела, как брат Джимми вскарабкался на самую вершину, чтобы спасти змея, а она подумала, что он исчезнет в небе. Она забралась на этот дуб в первый раз, когда убежала из дома, и просидела в его ветвях всю ночь, убеждая себя, что никогда в жизни не заговорит с матерью. Но утром, успокоившись, она вернулась домой, хотя собиралась отправиться автостопом в Нью-Йорк или Бостон.