— Ни один человек в здравом уме не станет держать при себе цианистый калий, если только он по роду занятий не имеет дело с осами, — сказал Армстронг.
— Короче говоря, если он не садовник-любитель или фермер? А это занятие не для Марстона. Да, цианистый калий не так-то легко объяснить. Или Антони Марстон решил покончить с собой, прежде чем приехал сюда, и на этот случай захватил с собой яд, или…
— Или? — поторопил его Армстронг.
— Зачем вам нужно, чтобы это сказал я, — ухмыльнулся Филипп Ломбард, — если вы не хуже меня знаете, что Антони Марстон был убит.
— А миссис Роджерс? — выпалил доктор Армстронг.
— Я мог бы поверить в самоубийство Марстона (не без труда), если б не миссис Роджерс, — сказал Ломбард задумчиво. — И мог бы поверить в самоубийство миссис Роджерс (без всякого труда), если б не Антони Марстон. Я мог бы поверить, что Роджерс пожелал устранить свою жену, если б не необъяснимая смерть Антони Марстона. Нам прежде всего нужна теория, которая бы объяснила обе смерти, так стремительно последовавшие одна за другой.
— Я, пожалуй, могу кое-чем вам помочь, — сказал Армстронг и передал рассказ Роджерса об исчезновении двух фарфоровых негритят.
— Да, негритята… — сказал Ломбард. — Вчера вечером их было десять. А теперь, вы говорите, их восемь?
И Армстронг продекламировал:
~Десять негритят отправились обедать.
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Мужчины посмотрели друг на друга. Филипп Ломбард ухмыльнулся, отбросил сигарету.
— Слишком все совпадает, так что это никак не простая случайность Антони Марстон умирает после обеда то ли поперхнувшись, то ли от удушья, а мамаша Роджерс ложится спать и не просыпается.
— И следовательно? — сказал Армстронг.
— И следовательно, — подхватил Ломбард, — мы перед новой загадкой. Где зарыта собака? Где этот мистер Икс, мистер Оним, мистер А.Н. Оним? Или, короче говоря, этот распоясавшийся псих-аноним.
— Ага, — облегченно вздохнул Армстронг, — значит, вы со мной согласны. Но вы понимаете, что это значит?
Роджерс клянется, что на острове нет никого, кроме нас.
— Роджерс ошибается. А может быть, и врет.
Армстронг покачал головой:
— Непохоже. Он перепуган. Перепуган чуть не до потери сознания.
— И моторка сегодня не пришла, — сказал Ломбард. — Одно к одному. Во всем видна предусмотрительность мистера Онима. Негритянский остров изолируется от суши до тех пор, пока мистер Оним не осуществит свой план.
Армстронг побледнел.
— Да вы понимаете, — сказал он, — что этот человек — настоящий маньяк?