— Мой дорогой Блор, ваша беда в том, что вы слишком много знаете, — буркнул себе под нос Ломбард…
— Спокойной ночи, господа, — мрачно сказал судья, — Хотелось бы завтра встретиться в тем же составе.
Роджерс вышел из столовой, неслышно поднялся по лестнице. Увидел, как четверо мужчин одновременно открыли двери, услышал, как зазвякали ключи, залязгали засовы.
— Вот и хорошо, — пробормотал он, кивнул головой и вернулся в столовую. Там все было готово к завтраку. Он поглядел на семерых негритят на зеркальной подставке. Лицо его расплылось в довольной улыбке.
— Во всяком случае, сегодня у них этот номер не пройдет, я приму меры.
Пересек столовую, запер дверь в буфетную, вышел через дверь, ведущую в холл, закрыл ее и спрятал ключи в карман. Затем потушил свет и опрометью кинулся наверх в свою новую спальню.
Спрятаться там можно было разве что в высоком шкафу, и Роджерс первым делом заглянул и шкаф. После чего запер дверь, задвинул засов и разделся.
— Сегодня этот номер с негритятами не пройдет, — пробурчал он, — я принял меры…
У Филиппа Ломбарда выработалась привычка просыпаться на рассвете. И сегодня он проснулся, как обычно. Приподнялся на локте, прислушался. Ветер слегка утих. Дождя не было слышно… В восемь снова поднялся сильный ветер, но этого Ломбард уже не заметил. Он снова заснул.
В девять тридцать он сел на кровати, поглядел на часы, поднес их к уху, хищно по-волчьи оскалился.
— Настало время действовать, — пробормотал он.
В девять тридцать пять он уже стучал в дверь Блора. Тот осторожно открыл дверь. Волосы у него были всклокоченные, глаза сонные.
— Спите уже тринадцатый час, — добродушно сказал Ломбард. — Значит, совесть у вас чиста.
— В чем дело? — оборвал его Блор.
— Вас будили? — спросил Ломбард. — Приносили чай?
Знаете, который час?
Блор посмотрел через плечо на дорожный будильник, стоявший у изголовья кровати.
— Тридцать пять десятого, — сказал он. — Никогда б не поверил, что столько просплю. Где Роджерс?
— «И отзыв скажет: „где“ ?» — тот самый случай, — ответствовал Ломбард.
— Что вы хотите этим сказать? — рассердился Блор.
— Только то, что Роджерс пропал, — ответил Ломбард. — В спальне его нет. Чайник он не поставил и даже плиту не затопил.
Блор тихо чертыхнулся.
— Куда, чтоб ему, он мог деваться? По острову, что ли, бродит? Подождите, пока я оденусь. И опросите всех: может быть, они что-нибудь знают.
Ломбард кивнул. Прошел по коридору, стучась в запертые двери.
Армстронг уже встал, — он кончал одеваться. Судью Уоргрейва, как и Блора, пришлось будить. Вера Клейторн была одета. Комната Эмили Брент пустовала.