Осенью, в общежитии, когда они поведали нам эту историю в спокойной обстановке, в лицах, мы, да и они сами, умирали со смеху. Однако в экспедиции, по молчаливому обоюдному соглашению, этот розыгрыш по отношению друг к другу они больше не применяли.
Вертолёт МИ – 4 и вертолётчики
Дальше полетели уже впятером с Леной и Пашей на небольшом самолёте ЯК-40 до села Тасеево, расположенного на берегу реки Усолки, притоке реки Ангары. В Тасеево пришлось довольно долго ждать ещё одного вида авиационного транспортного средства для последнего перелёта. Наконец мы дождались нашего вертолёта МИ-4 и погрузили в него дополнительный груз, заказанный экспедицией и лично нашим начальником партии. Запаслись впрок портвейном «777», чтобы не было скучно во время длительного перелёта, и удобно расположились на мягких мешках и рюкзаках.
МИ-4 был самым распространённым типом вертолёта, использовавшимся в те годы в отдалённых районах. В тех случаях, когда нужно было перевезти особенно тяжёлый груз или большое количество людей, применяли гораздо более мощный и вместительный – МИ-6. А в случае необходимости доставки небольшого груза, одного – двух человек или разведки местности, летел небольшой вертолёт МИ-2.
Вот лопасти винтов нашего летучего «железного коня» начали набирать обороты. Вертолёт медленно оторвался от земли, поднялся на несколько метров, потом неожиданно наклонился вперёд под 45° и мгновенно набрал необходимую для полёта скорость. Такое ускорение он мог развить не маленьким хвостовым винтом, а только огромным, поддерживающим его в воздухе. Срезая краями лопастей высокую траву и верхушки кустарников, вертолёт устремился прямо на сопку, находившуюся примерно в ста метрах от нас! Позже выяснилось, что так набирать скорость, вертолётчикам было строжайше запрещено. Однако этот способ взлёта и набора скорости являлся шиком и показателем мастерства местных вертолётчиков. Несмотря на погнутые и сломанные о землю лопасти большого винта, на нескольких врезавшихся в сопку вертолётов, не успевших подняться выше неё из-за большой скорости, вертолётчики, при каждом удобном случае (например, при слабом или отсутствующем контроле), взлетали именно так.
При посадке в вертолёт и во время взлёта пилоты были одеты безукоризненно: в тёмно-синие костюмы, застёгнутые на все пуговицы, белые рубашки и тёмные галстуки. Но сразу после набора высоты и выхода на курс галстуки снимались, костюмы расстёгивались. Это тоже было местной традицией.
В отличие от самолёта, вертолёт во время полёта дрожал мелкой дрожью, которая передавалась всем одушевлённым и неодушевлённым предметам, находящимся в нём. Сначала это немного нервировало нас, но скоро привыкли к вибрации и перестали обращать на неё внимание. Время от времени ощущались и небольшие толчки, как во время езды в автобусе по грунтовой просёлочной дороге – воздушные ямы. Летели долго, несколько часов. Пейзаж за окном был однообразным. Всё обозримое пространство занимали хвойные деревья, преимущественно ели, да низкорослая зеленовато-чёрная тайга, заваленная буреломом. Лишь иногда под вертолётом проползала дрожащая лента какой-нибудь реки – Енисея или одного из её притоков. Из-за мало меняющейся картины за иллюминатором, и постоянной мелкой дрожи вертолёта, время от времени проваливались в сон.