— Я ничего не видел, Ретанкур. Я же говорил вам, что был пьян. Должно быть, шатался туда-сюда. Потом упал и потерял фонарик. Ваш.
Ретанкур вынула из сумки бутылку вина.
— За качество не ручаюсь, — сказала она. — Выпейте.
— Не могу.
— Несколько глотков. Прошу вас.
Растерянный Адамберг подчинился. Ретанкур забрала бутылку и тщательно закупорила ее.
— Они допросили бармена из «Шлюза», — продолжала она, — того самого, которому вы сказали: «Если копы подойдут, я тебя проткну».
— Я говорил о моей бабушке. Она была очень храбрая женщина.
— Может, и так, но им ваша фраза не понравилась.
— У вас все, Ретанкур?
— Нет. Еще они знают, что вы ничего не помните о той ночи.
В машине установилась долгая тишина. Адамберг откинулся на спинку, поднял глаза к потолку и застыл, как человек в состоянии шока.
— Я говорил об этом только Данглару, — глухо произнес он.
— Но им это известно.
— Я все время гулял по этой тропе, — продолжал он бесцветным голосом. — У них нет ни мотива, ни доказательства.
— У них есть мотив — тест на беременность, шантаж.
— Немыслимо, Ретанкур. Это какая-то дьявольская махинация.
— Судья?
— Почему бы и нет?
— Он умер, комиссар.
— Мне плевать. У них нет доказательств.
— Есть. На девушке был кожаный ремень, который она купила в тот самый день.
— Он мне это сказал. И что?
— Он валялся в куче листьев, рядом с прудом.
— И что?
— Мне очень жаль, комиссар. На нем ваши отпечатки пальцев. Они сравнили их с отпечатками, снятыми в вашей комнате.
Адамберг не шевелился, оцепеневший, оглушенный ужасными новостями, захлестывавшими его, как волны прибоя.
— Я никогда не видел этого ремня. Никогда его не расстегивал. А девушку не видел с вечера пятницы.
— Знаю, — эхом отозвалась Ретанкур. — Но у вас нет для Лалиберте другого виновного, кроме мертвого судьи. Да и алиби у вас то еще — потеря памяти. Они скажут, что судья был вашей навязчивой идеей, что ваш брат убийца, что вы вышли из себя и, оказавшись в такой же ситуации — пьяный, в лесу, с забеременевшей от вас девушкой, — повторили поступок Рафаэля.
— Капкан захлопнулся, — подвел итог Адамберг и закрыл глаза.
— Простите, что вышло так резко, но вы должны были узнать все. Во вторник вам предъявят обвинение. Ордер на ваш арест выписан.
Ретанкур выбросила в окно огрызок и повернула ключ в зажигании. Она не предложила Адамбергу сесть за руль, а он и не настаивал.
— Я этого не делал, Ретанкур.
— Незачем повторять это Лалиберте. Он плевать хотел на ваши уверения.
Адамберг выпрямился.
— Но, лейтенант, Ноэллу убили вилами. Где я мог взять такой инструмент на тропе? Из воздуха?