— Это его нервирует.
Данглар перезвонил минут через десять, и голос его звучал сухо.
— Если я правильно понял, комиссар, вы воскресили судью? Ни больше ни меньше?
— Похоже на то, Данглар. Наш преследуемый больше не мертвец.
— А девяностодевятилетний старик. Столетний старик, комиссар.
— Я это осознаю.
— Утопия! До девяноста девяти лет редко кто доживает.
— В моей деревне был один такой.
— Вменяемый?
— Не слишком, — признался Адамберг.
— Согласитесь, — Данглар не сдавался, — что столетний старик, нападающий на женщину, закалывающий ее вилами и оттаскивающий труп в поля вместе с велосипедом, это нонсенс.
— Ничего не могу поделать. Судья был силен, как сказочный богатырь.
— Был, комиссар. Человек, которому исполнилось девяносто девять, не обладает невероятной силой. Столетних убийц не бывает.
— Дьявол плевать хотел на возраст. Нужно провести эксгумацию.
— Значит, вот до чего дошло?
— Да.
— На меня не рассчитывайте. Вы заходите слишком далеко, а я не камикадзе.
— Понимаю.
— Я ставил на подражателя, но никак не на живого мертвеца и не на старика-убийцу.
— Я попробую сам послать запрос. Но если разрешение поступит в отдел, приезжайте в Ришелье. Вы, Ретанкур и Мордан.
— Только не я, комиссар.
— Что бы ни лежало в могиле, вы должны это увидеть. Вы приедете.
— Мне хорошо известно, что обычно кладут в гроб. Тут и ездить никуда не надо.
— Данглар, Брезийон дал мне имя Лампруа.[5] Это вам о чем-нибудь говорит?
— Это древняя рыба, — ответил капитан с усмешкой в голосе. — Вернее, прапрарыба. Похожа на угря.
— О… — Адамберга не слишком обрадовала близость с доисторическим существом из озера Пинк. — А в ней есть что-нибудь особенное?
— У нее нет зубов. Нет челюстей. Она функционирует как вантуз, если хотите.
Повесив трубку, Адамберг задумался над тем, что имел в виду окружной комиссар, награждая его этим именем. Может, он хотел намекнуть Адамбергу, что ему недостает тонкости? Или на шесть недель отсрочки, которые он из него вытянул? Как вантуз, который всасывает все подряд, преодолевая сопротивление. Только если Брезийон не решил в такой затейливой форме признать его невиновным, беззубым, то есть не Трезубцем.
Добиться от Брезийона разрешения на эксгумацию судьи Фюльжанса было практически нереально. Адамберг вообразил себя миногой и попытался привлечь окружного комиссара на свою сторону, но Брезийон немедленно открестился от уха, жившего своей жизнью в департаменте Нижний Рейн после смерти судьи. Сомнительное разрешение на захоронение, выданное доктором Шуазель, тоже не слишком его заинтересовало.
— Какой у нас сегодня день?