— Бедненький, — заключила она, поднимаясь. — С этой разницей во времени у тебя еще пять часов утра.
Жинетта забыла на столе зеленую программку, которую безостановочно крутила в руках во время разговора. Адамберг медленно развернул ее, устало взглянул. Исполнение концертов Вивальди в Монреале, 17–21 октября, струнный квинтет, клавесин и флейта-пикколо. Мужественная тетка эта Жинетта, если тащится за двести километров ради маленького квинтета.
Адамберг не собирался всю командировку пялиться на пипетки и штрихкоды. В семь утра он был уже на ногах. Река притягивала его, как магнитом. Огромная индейская река Утауэ. Он прошел берегом до дикой тропы. «Перевалочная тропа, — прочел он на табличке, — по которой в 1613 году первым прошел Самюэль де Шамплен». Ему нравилось идти по следам Предков, индейцев и путешественников, которые переносили пироги на себе. Идти было нелегко, перепады высоты на изрытой тропе на некоторых участках достигали метра. Потрясающее зрелище — шум падающей воды, птичьи колонии, берега, красные от кленов. Он остановился перед стоявшим среди деревьев памятным камнем, на котором была изложена история этого самого Шамплена.
— Привет, — раздался голос за его спиной.
На плоском камне над рекой сидела девушка в джинсах и курила, несмотря на раннее время. Адамберг расслышал в этом ее «привет» что-то очень парижское.
— Привет, — ответил он.
— Француз, — определила девушка. — Что ты здесь делаешь? Путешествуешь?
— Работаю.
Девушка затянулась и бросила окурок в воду.
— А я потерялась. Вот и пережидаю.
— В каком смысле — потерялась? — осторожно поинтересовался Адамберг, дочитывая надпись на камне.
— В Париже, на юрфаке, я встретилась с одним канадцем. Он предложил мне поехать с ним. Я согласилась. Мне казалось, что он классный chum.
— Чам?
— Приятель, друг, любовник. Мы собирались жить вместе.
— Ясно, — сказал Адамберг, сохраняя дистанцию.
— Знаешь, что он сделал через полгода, этот классный chum? Бросил Ноэллу, и она осталась ни с чем.
— Ноэлла — это ты?
— Да. В конце концов ей удалось найти приют у подруги.
— Здорово. — Адамберга мало интересовали подробности.
— Теперь я жду, — продолжала девушка, снова закуривая. — Работаю в одном баре в Оттаве и, как только накоплю достаточно, вернусь в Париж. Глупая история.
— А что ты делаешь здесь так рано?
— Ветер слушает она, сидя здесь совсем одна, на заре и на закате. Я вот говорю себе: даже если потерялся, надо найти себе место. Я выбрала этот камень. Как тебя зовут?
— Жан-Батист.
— А фамилия?
— Адамберг.
— Чем ты занимаешься?
— Я полицейский.