— По-моему, у Хэнди есть какой-то план.
— С чего вы взяли?
— Частично из-за того, что сказала Анжи. Все его действия имеют какую-то цель. Хэнди не похож на тупого маньяка-убийцу.
— И что же, по-вашему, это за план?
— Точно не знаю. Он каким-то образом надеется перехитрить нас.
Рука капитана снова скользнула в задний карман.
«Парень нервничает, как пятнадцатилетний школьник перед первым танцем», — подумал переговорщик.
— Почему вы так считаете?
— Не считаю. Просто сложилось такое впечатление. Может, из-за его ханжески-самодовольного поведения. Он не уважает нас. И когда с нами разговаривает, я слышу в его голосе презрение. Словно ему известно все, а нам — ничего.
Это верно. Поттер тоже это заметил. Ни капли отчаяния, ни намека на снисхождение, ни нервного подтрунивания, ни вызова — всего того, с чем приходится сталкиваться во время переговоров с лицами, захватившими заложников.
И абсолютное спокойствие, что подтвердил анализ голоса методом вариационного модулирования.
— Он надеется вырваться, — продолжил капитан полиции. — Например, устроит пожар. — Бадд рассмеялся. — А у него в мешках форма пожарных, и он улизнет под шумок.
— Такое уже случалось, — кивнул Поттер.
— Неужели? — Капитан не сразу поверил, что додумался до такой стратегии, и явно остался доволен собой.
— Был случай, когда преступник переоделся врачом. В другой раз — полицейским. Но я, как и сегодня, раздал всем, кто стоял в оцеплении, листовки с фотографиями, и их немедленно узнали. Однако вы совершенно правы по поводу его настроения. В этом ключ. Что-то в этом есть, только хотел бы я знать, что именно.
Бадд снова нервно засунул руки в карманы.
— Инструменты, о которых мы слышали, — рассуждал переговорщик, — могут иметь отношение к тому, что задумал Хэнди. Скажем, решил устроить пожар, спрятаться среди механизмов или даже в подвале и выйти, когда появятся спасатели. Поэтому необходимо убедиться, что не только полицейские, но все имеют изображение преступников.
— Я позабочусь об этом. — Бадд опять нервно рассмеялся. — Дам указания.
Поттер уже успокоился. Он думал о Мариан — вспоминал те нечастые вечера, которые проводил дома, как они слушали Эн-пи-ар,[36] пили шерри и курили одну на двоих сигарету. Раз или два в неделю они тушили сигарету и, отказавшись от музыкальной программы, поднимались в свою нарядно убранную спальню.
— Все эти дела с переговорами сильно смущают меня, — проговорил капитан.
— В каком смысле?
— Вы, кажется, не собираетесь обсуждать с ним то, о чем говорил бы я: о заложниках, о его требованиях и всем таком прочем. Бизнес. Такое впечатление, что вы только торгуетесь.