«Извини, Дэнни. Как я хотела бы оказаться рядом с тобой».
Орошенный кровью воздух…
Миссис Харстрон дрожала, ее лицо посинело, и Мелани испугалась, что у учительницы случился удар.
— Успокойтесь, — попросила она ее знаками. — Девочки перепуганы.
Но женщина никак не отреагировала.
«Как ни крути…»
Мелани вытерла ей лицо и подложила руки под голову.
«…тебе надо возвращаться домой».
Если бы она была дома, как хотели родители (точнее, отец, но решение отца и есть решение родителей), то ее здесь не было бы.
Никого бы из них здесь не было.
А Сьюзан была бы жива.
Хватит об этом думать!
Мимо зала забоя прошел Медведь и заглянул в дверь. Подергал себя за ширинку, над которой нависал живот, и что-то рявкнул Шэннон. Показал на свое колено и спросил, не хочет ли она опять ударить его. Шэннон хотела, чтобы ее взгляд выразил дерзость, но, потирая полустершуюся татуировку супергероя, опустила голову.
Брут что-то крикнул Медведю, тот вспыхнул. Толстяк боялся Брута — Мелани поняла это по выражению его глаз. Он издевательски расхохотался. Покосился на миссис Харстрон, задержал взгляд на маленьких девочках, особенно на близняшках и Эмили, которая по случаю предполагаемого выступления Мелани в Канзасском театре для глухих надела специально купленное для этого платье, белые чулки и черные туфельки из натуральной кожи. Мучительно долго он разглядывал ее и наконец нехотя вернулся в главное помещение бойни.
«Освободи их, — думала Мелани. — Что бы ни пришлось для этого сделать, освободи. — Но вслед за этим пришла другая мысль: — Не могу. Брут убьет меня. Изнасилует. Он — само зло, он Иной».
Как был прав отец!
«Тебе надо возвращаться домой».
Тогда она осталась бы в живых.
И не было бы тайно от всех назначенных встреч после выступления в Топике. Ни лжи, ни трудных решений.
— Отодвиньтесь к стене, — дала она знать девочкам. Надо держать их подальше от Медведя, чтобы не бросались ему в глаза. Заплаканные дети послушались: все, кроме худенькой забияки Шэннон, которая опять злилась и проявляла свой непокорный нрав. И Киэл тоже, хотя она не злилась и не восставала, но была так подавлена, что не могла двигаться. Мелани боялась за эту девочку. Что выражали ее глаза? Тень того, что случилось со Сьюзан? Перед Мелани был ребенок с лицом женщины. Боже, сколько в нем мстительности, холодности, ненависти. Неужели ей суждено сыграть роль единственной последовательницы Сьюзан? Мелани вздохнула.
— Он Магнето, — убежденно сказала Киэл и указала Шэннон на Брута. Такое прозвище она дала Хэнди.
Но ее подружка не согласилась: