В один краткий ослепительный миг все — и власти, и их противники — поняли, что время уличной борьбы пришло. Если революция должна была произойти, она происходила сейчас, на первой обжигающей волне ярости, порожденной бойней в Кентском университете. В то утро лидеры радикалов Бэй-Эриа собрали в Народном парке гигантский митинг — и не только подразделения полиции Бэй-Эриа, но и собственный контингент национальной гвардии Рональда Рейгана были стянуты к парку, чтобы подавить выступление.
Без четверти десять полиция отошла из парка и оценила кампус, чтобы предотвратить распространение конфликта. Остались только студенты и — метрах в сорока — несколько трехтонных грузовиков, из брезентовых кузовов которых высыпали солдаты в полевой форме и противогазах. Пронзительно скрежеща колесами и рыча дизелем, к шеренге сомкнутых штыков подъехал бронетранспортер; под протекторами чавкала грязь. В башне перед пулеметом пятидесятого калибра сидел мужчина в капитанских погонах, суровый и решительный; на голове у него красовалось нечто похожее на футбольный шлем.
Студенты бросились от зеленой шеренги врассыпную, как капли ртути от кончика пальца. Они призывали устраивать войну в своей собственной стране, а не в чужой, и, как и их собратья в Огайо, преуспели в этом. Национальная гвардия регулярно требовала у них разойтись, но уродливый угловатый силуэт бронетранспортера вносил что-то новое, какую-то угрожающую ноту, которую не могли не заметить даже те, кто стоял в самых безопасных местах. Толпа заколебалась, тревожно загудела.
На открытом пространстве между рядами солдат и студентов появилась одинокая фигура, затянутая в черную кожу и от этого кажущаяся очень стройной.
— Мы пришли, чтобы быть услышанными, — сказал Том Мэрион Дуглас, возвысив голос, чтобы все могли его слышать, — и на этот раз нас, черт побери, услышат.
Толпа за его спиной сплотилась. Он был суперзвездой — и тузом к тому же — и открыто заявлял о том, что стоит на их стороне. По ту сторону частокола штыков за толстыми линзами противогазов глаза солдат беспокойно забегали. Это в большинстве своем были молодые парни, которые вступили в гвардию, чтобы избежать отправки во Вьетнам: они-то хорошо знали, кто перед ними. У многих были записи «Дестини», а плакаты с надменным лицом Дугласа висели на стенах комнат. Почему-то гораздо труднее было замахнуться штыком или прикладом на того, чье лицо было тебе знакомо, пусть даже исключительно по обложкам пластинок или по фотографиям на развороте журнала «Лайф».
Их капитан оказался из более крепкого материала, он что-то рявкнул из своей башни. Зафыркали орудия, и по Дугласу, и прихлынувшей к нему толпе выпустили с полдюжины ракет со слезоточивым газом. Клубы густого белого дыма «Си-эс» скрыли певца из виду.