Грег покачал головой, причесал рукой пепельные волосы. Наружность у него была бесцветная и совершенно ничем не примечательная. Хартманн не принадлежал ни к тому типу лощеных и чрезвычайно озабоченных своей внешностью молодых политиков, которые вышли на сцену в начале семидесятых, ни к приземистым и самодовольным представителям старой гвардии. Хирам считал Грега человеком дружелюбным и естественным, искренне пекущимся о благе своих избирателей. Будучи председателем СКИВПТа, Грег демонстрировал сострадание ко всем, кого поразил вирус дикой карты. Под руководством сенатора различные ограничивающие законы, касающиеся жертв вируса, стали соблюдаться не так строго, были отменены или на них благоразумно закрывали глаза. Постановления о контроле способностей экзотов и об особом наборе на воинскую службу юридически все еще действовали, но сенатор Хартманн запретил всем своим подчиненным приводить их в исполнение. Хирам часто поражался той ловкости, с которой Грегу удавалось регулировать столь щекотливую область, как взаимоотношения общества с джокерами. «Друг Джокертауна» — вот каким эпитетом наградила его как-то раз «Таймс» в одной статье (к которой прилагалась фотография Грега, пожимающего руку Рэнделлу, швейцару «Дома смеха», — вместо руки у Рэнделла была клешня, а в центре ладони торчала гроздь омерзительных слизких глаз). Для Хирама сенатор был тем самым «хорошим человеком», которого так нечасто встретишь среди политиков.
Грег вздохнул, и Хирам увидел, что под сенаторской маской добродушия скрывается многодневная усталость.
— Как дела на съезде, сенатор? — спросил он. — Что там с пунктом о правах джокеров? Примут его?
— Я борюсь за него изо всех сил, — ответил Грег и оглянулся на репортеров; они наблюдали за разговором с неподдельным интересом. — После пленарного голосования будет понятно.
В глазах Хартманна промелькнуло выражение безнадежности, и Хирам понял все, что ему было нужно. Пункт не будет принят, как и все остальное.
— Сенатор, — проговорил он, — когда этот съезд закончится, я очень надеюсь, что вы заглянете ко мне. Я лично приготовлю для вас что-нибудь особенное — чтобы вы знали, что ваша борьба не осталась незамеченной.
Грег легонько похлопал Хирама по плечу.
— Только при одном условии. Чтобы мне дали кабинку в самом дальнем углу. На одного. Только я — и больше никого.
Сенатор хмыкнул. Хирам усмехнулся в ответ:
— Она ваша. А сегодня я рекомендовал бы говядину в красном вине — она просто тает во рту. Соус я приготовил собственноручно. Что же касается десерта, вы непременно должны попробовать белый шоколадный мусс.