– Так, ясно. Кто был у вас сегодня?
– Я его видела впервые. Он был от Бронислава, звали его Константин.
– Зачем он находился у вас?
– Бронислав сказал, что для связи. Ему было необходимо знать, что вы собираетесь предпринять.
– Кстати, он не дарил вам никаких украшений?
– Нет. Наполеона, как я уже говорила, мне подарил Стасик.
– Хорошо. На сегодня все. Подпишите протокол. – Данилов повернулся к Белову, сидевшему за столом у окна: – У тебя все готово?
– Так точно.
– Дай подписать и отправь в райотдел.
Данилов и Костров
«Ах ты, Мишка, Мишка. Вот ты какой стал, мой крестник. Старший сержант, две медали «За отвагу». Молодец, ай какой молодец!» Данилов глядел на Кострова, на гимнастерку его ладную, на медали и радовался. Нашел-таки дорогу свою в жизни бывший вор Мишка Костров. Впрочем, нашел он ее давно, еще до войны, только шел по ней неуверенно, как слепой, палочкой дорогу эту трогал. А теперь его ничто не заставит свернуть с нее. Настоящим человеком стал.
– Ну что, Михаил, теперь давай поздороваемся.
Они обнялись. И постояли немного, крепко прижавшись друг к другу.
– Вот видишь, беда какая у нас.
– Это я, Ван Саныч, виноват. Я упустил гада. Эх! – Мишка скрипнул зубами, замотал головой. – Я бы его за Степу…
– Еще успеешь. Я тебе эту возможность предоставлю. Ты где служишь?
– После ранения при комендатуре нахожусь. А так я в разведроте помкомвзвода был. Подбили меня, попал в госпиталь, потом в команду выздоравливающих, ну а затем сюда. Правда, говорят, временно. Иван Александрович, – Мишка заглянул в глаза Данилову, – как там мои?
– Нормально. Заезжал к ним, продуктов завез. Я же их эвакуировать хотел. Да жена у тебя с характером.
– Малость есть, – улыбнулся Мишка. – Так как же она?
– Ждут тебя, беспокоятся. Письма твои читать мне давали, фотографию из газеты показывали, где генерал тебе руку жмет.
– Это под Можайском генерал Крылов, комкор наш, первую медаль мне вручал.
– Да уж слышал о твоих подвигах. – Данилов улыбнулся.
– Какие там подвиги. А вы, значит, по-прежнему.
– Как видишь, нам генералы руку не жмут. Нас, брат, они в основном ругают.
– Да, вы скажете…
– Значит, слушай меня, Миша. Сегодня в восемь часов вечера придешь в райотдел НКВД, там тебя к нам проводят. С начальством твоим согласуют. А я пойду, Миша, плохо мне сейчас.
– Я понимаю, Иван Александрович, понимаю.
Данилов притиснул Кострова к себе, тяжело вздохнул и, резко повернувшись, пошел по переулку. Мишка смотрел ему вслед, и в усталой походке, опущенных плечах Данилова было столько горя, что у него, Кострова, защипало глаза.