Даже во сне пыталась держать спину, от чего вздрагивала и просыпалась.
От дефиле гудели все мышцы, ломило спину.
До квартиры, которую снял Вадим на время учебы, Нилка доползала на полусогнутых. Что-то там держать, думать, в каком положении относительно горизонта находятся ключицы, куда должен смотреть носок, куда ставить пятку, уже не было сил.
Вадим мелькнул в школе всего два раза.
Первый раз – на занятии по дефиле, второй – на фототренинге.
Фототренинг. Пытка с успехом могла попасть в шорт-лист самых знаменитых пыток.
«Буки», «снэпы», «страшилки» – эти и другие названия модельных тестов путались в памяти.
Премудрость быть собой далась Нилке легко – она всегда считала, что ей не помогут никакие ухищрения, и не прибегала к ним и держалась перед объективом свободно. И смысл загадочного выражения «открыться» постигла почти с ходу. Это значило объявить всему миру: я – не красавица.
Что выросло, то выросло, говорил Нилкин взгляд, обращенный в камеру. Оказалось, это и есть главная фишка в работе модели. Валежанин был доволен.
– Кива, я не ошибся в тебе, – уходя с занятия, бросил он Нилке.
…Как у взрослой, у Нилки теперь был свой агент.
Агент Валежанин ничего просто так не делал.
Валежанин вкладывал только в прибыльные проекты. Нилка была прибыльным проектом – это он просек мгновенно, еще когда увидел ее, ковыляющую в чужой обуви по сцене актового зала.
Нюх Валежанина не подвел: это стало ясно на первом же кастинге, где отбиралась модель для рекламы творожка, который выпускало объединение Lida.
Интересы объединения на кастинге представлял сам директор – толстый дядька с брезгливой физиономией.
На тот момент Нилкиного фото в каталоге агентства еще не было.
После того как дядьке представили четырех красавиц, отобранных рекламной службой Lida, Валежанин иезуитским голосом предложил взглянуть на «заначку».
Дядька уже практически выбрал лицом рекламы Полину Голохвостову – щекастую, рыжеволосую девицу со смешливыми глазами – и посмотрел на часы.
– Все, все, спасибо, – буркнул он, демонстративно глядя на часы.
– Дмитрий Сергеевич, – промурлыкал подсуетившийся Вельзевул-Валежанин, – еще на одну минуту займу ваше внимание. – Он поманил стоявшую за дверью Нилку пальцем, и она явилась пред ясны очи комиссии.
Дядька издал неопределенный звук.
– У меня такое впечатление, что девушка выросла на вашем творожке, – усугубил Валежанин, – вам тоже так показалось?
– Что ж вы, батенька, туз в рукаве держите и молчите? – благодушно попенял Дмитрий Сергеевич, и брезгливое выражение исчезло с его лица. – Конечно, это совсем другое дело.